Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

Яковлев был арестован по распоряжению генерала Шеника и направлен в Западный военный штаб, а оттуда в Омск, в соответствии с инструкциями старшего квартирмейстера в штаб Верховного главнокомандующего. Но, из-за ошибки конвоиров, Яковлев был передан отряду полковника Зайчека 2 января 1919 года, после этого его следы теряются. Согласно тому же сообщению, Яковлев предложил 500 000 рублей за свою свободу. Столкнувшись с такой неразберихой, даже Соколов задался бы вопросом, что же творилось в Омске, где его руководитель генерал Дитерихс принимал все жизненно важные решения в деле Романовых. Это последнее, что известно о Яковлеве.

Некоторые материалы говорят, что он был убит, сражаясь за белых, другие — что он был «застрелен по ошибке». Ошибки, смертельные несчастные случаи, болезни — все это вырастает как снежный ком. Яковлев исчезает без следа, другие свидетели молчат.

Интересно, что британские и немецкие материалы министерств иностранных дел не содержат никаких упоминаний о Яковлеве, пока Романовы не исчезли из Екатеринбурга, а затем передают только ссылки. Все же в Англии, во всяком случае, был момент, когда король Георг V стал беспокоить министерство иностранных дел запросами о тяжелом положении своего кузена, и выяснять, что можно было бы сделать для него.

Все, что было — это всесторонние сообщения дипломатов и офицеров разведки, анализирующих загадку единственной зарегистрированной попытки вырвать Романовых из рук экстремистов. Но в официальных документах вообще ничего нет.

Французский историк Жан Джакоби признал исчезновение «Яковлева» как работу «тех мощных сил, которые были заинтересованы в том, чтобы замести все следы». Молчание в материалах Уайт-холла и Вильгельмштрассе настолько оглушительно, насколько и неоценимо его значение. И, кажется, что если имелись серьезные политические причины, чтобы похоронить дело Яковлева, то успех в этом был достигнут.

Когда Романовы были в Екатеринбурге, маловероятно, чтобы британцы сделали много, чтобы помочь царю. Британские связи с большевиками уже не имели никакого значения после высадки британской армии на Севере России — начальной стадии попытки союзников уничтожить власть большевиков, растянувшейся на несколько лет. Шансы на работу по делу Романовых были упущены. Было также маловероятно, чтобы Лондон мог организовать операцию спасения. Царственные заключенные находились в большевистской цитадели, которая находилась вне зоны боевых действий. Единственный вариант был — провести операцию типа Джеймса Бонда, которую правительство бы одобрило, и от которой оно могло бы отречься в случае ее неудачи.

У нас нет никаких сведений о том, что какая-либо подобная операция проводилась, хотя агенты в Екатеринбурге в июле 1918 года были, и они, возможно, планировали помощь Романовым. Карл Аккерман связывался с какими-то неизвестными нам людьми, которые наблюдали за Домом Ипатьева до того момента, когда семья исчезла. Он даже полагает, что наблюдатели фактически вступили в контакт с царем: «… новости передавались и к царю и от царя через чердак кирпичного дома, который находился через улицу от дома Ипатьева… Частный телефон в этом доме был связан с домом одного определенного видного делового человека. Человек на чердаке и этот торговец сообщались друг с другом день и ночь, и я помню некоторые секретные фразы, которые они использовали при разговоре, и если кто-либо случайно их подслушал, то ничего бы не понял. Когда наблюдатель на чердаке дома, который находился через улицу, видел царя в саду, он звонил «багаж — на станции», и затем сообщения передавались царю».

Майор Сергей Смирнов, офицер, находившийся в Екатеринбурге в июле 1918 года, написал почти идентичный рассказ об иностранцах, наблюдавших за Домом Ипатьева. Его источником был не названный американец, которого он встретил в то время, и майор узнал от него, что наблюдателем на чердаке в доме напротив был британский консул.

Сэр Томас Престон никогда не подтверждал эту историю, но возможно, что его консульство использовалось, чтобы наблюдать за домом. В июле, по крайней мере один британский офицер тайно находился в его консульстве, так как Престон пишет в своих мемуарах о «британском офицере в штатском, который проник через линию фронта от генерала Пула, командующего военными силами, высадившимися в Архангельске». Престон говорил об этом офицере, как «капитане Джонсе» и сообщил, что его послали для того, чтобы он связался с наступавшими чехами.