Дело рук компьютера (сборник)

— Если б ты знал, что у меня на душе. — Мейсон махнул рукой в сторону кабинета Хендерсона. — Старик вызывал меня на ковер. Сегодня утром наши гости сунули нос в Помещение 106-А и пожелали узнать, для чего предназначена такая прорва оборудования.

— Нет!

— Да. Командор, разумеется, не мог сказать ничего определенного и понес какую-то чушь. Но он не уверен, что его ответ их устроил.

— Эл, это кошмар! Что же теперь будет?

Мейсон пожал плечами.

— Хендерсон, скорее всего, выкрутится, но после отъезда комиссии нам не поздоровится. Наша идея ему по вкусу не пришлась.

— Так что же нам делать?

— Ничего, — ответил Мейсон. — Представление продолжается. Ты пойдешь в 106-А и обрежешь печень. А мне пора в теплицу.

Робертс затрусил к Помещению 106-А, Мейсон побрел к теплице. Затем остановился, поднял голову и сквозь прозрачный купол долго смотрел на далекую Землю.

Кому нужны эти сенаторы, спрашивал он себя.

Ищейки, скупердяи. Сейчас трудности только у командора, но комиссия уедет, и вот тогда они хлебнут лиха. Свобода творчества — это одно, а разбазаривание государственных средств на такие пустяки, как механическая корова, — совсем другое. Если же об этом станет известно в Вашингтоне…

По телу Мейсона пробежала дрожь. Он не мог не признать, что «корова» отбилась от рук. Они и не подозревали, что задача окажется такой сложной.

Тут Мейсон нахмурился. Что там сказал Робертс? Печень росла как бешеная. Он собирался обрезать ее и уничтожить излишки… Стоп! Стоп!

Моури Робертс хотел подрезать вполне съедобное мясо. А если их «корова» могла давать мясо и молоко… Черт, подумал Мейсон, а вдруг мы старались не зря? Почему мы должны прятаться? Наша выдумка придется весьма кстати. Но…

Внезапный окрик прервал его размышления.

— Эл! Иди сюда!

Мейсон повернулся. В дверях столовой стоял Ролли Файрстоун, повар первого класса.

— В чем дело, Ролли? — пробурчал Мейсон.

— Я приготовил тебе сюрприз. Тебе понравится, Эл.

Пожав плечами, Мейсон направился к повару. Тот провел его на кухню.

— Подожди здесь. — Файрстоун загадочно подмигнул.

Мейсон нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но ждать пришлось недолго. Файрстоун вернулся со стаканом белой жидкости.

— Ты постоянно клянешь порошковое молоко, вот я и решил удивить тебя. Только никому об этом не говори.

Мейсон взял стакан. Понюхал. Пахло молоком. И внешне белая жидкость ничем не отличалась от молока.

— Чего ты ждешь, — торопил его Файрстоун, — пей.

Мейсон пригубил раз, другой, а затем одним глотком отхлебнул полстакана. Молоко! Натуральное молоко! Вкусное и ароматное!

— Где ты его достал? — спросил Мейсон. Их корова еще не давала молока, да и Файрстоун понятия не имел о проекте «Босси». Откуда, недоумевал Мейсон, могло взяться на Луне натуральное молоко?

— Личные запасы конгрессмена Мэннерса, — ответил повар. — Я подумал, что от него не убудет, если ты выпьешь один стаканчик. Он привез с Земли литров двадцать, а может, и сорок.

У Мейсона отвисла челюсть.

— Он… привез… двадцать или сорок… литров… молока?

Файрстоун радостно кивнул.

— Я знаю, что ты любишь молоко, и решил побаловать тебя.

— Но зачем… почему он привез с собой молоко?

— У него язва. Он на молочной диете. Пьет только молоко и почти ничего не ест. С ним у меня никаких хлопот. Залез в холодильник да налил стакан, вот и все дела. А уж с остальными просто беда. Если б ты слышал, что они говорят о сублимированных продуктах.

Мейсон хмыкнул:

— Они сами в этом виноваты. Мы едим эрзац, потому что выделенных ими денег не хватает ни на что другое.

— Да, — кивнул Файрстоун. — Вот и попробуй сказать им об этом.

— Я? — Мейсон широко улыбнулся и допил молоко. — Я тут работаю, Ролли. Зачем мне нарываться на неприятности? Спасибо за молоко, старик.

— Только никому не рассказывай.

— Я буду нем как рыба, — пообещал Мейсон.

Два следующих дня прошли без происшествий. Мейсон и его друзья по-прежнему заглядывали в Помещение 106-А лишь в случае крайней необходимости. Излишки печени теперь не уничтожали, но аккуратно складывали в холодильник. Да и кто в здравом уме мог выкинуть натуральное мясо? После отъезда комиссии они намеревались отдать печень Файрстоуну и закатить пир. Бифштексы из сушеных водорослей порядком всем надоели, и вряд ли кто отказался бы от жареной печеночки.

Перед обедом шестого дня пребывания конгрессменов на Третьей Лунной Мейсон шел к себе, чтобы переодеться, когда его остановил Ралли Файрстоун.

— Эл, мне надо с тобой поговорить, — прошептал повар.

— Слушаю тебя. Что случилось?

— Помнишь стакан молока, который я дал тебе пару дней назад? Молоко конгрессмена Мэннерса?

— Да, — кивнул Мейсон. — А что?

Файрстоун дрожал от страха.

— Ты никому не рассказывал об этом?

— Конечно нет. Неужели ты думал, что я могу подвести тебя?

— Если кто-нибудь узнает, что я дал тебе молоко Мэннерса, — пролепетал Файрстоун, — командор четвертует меня.

— Да? А почему?

— Потому что я только что заглянул в молочный контейнер Мэннерса. Он практически пуст. Молока ему хватит на сегодняшний вечер, а утром он закатит нам концерт.

— Но ты ведь говорил, что он привез с Земли сорок литров молока. Как оно могло кончиться?