Дело сердца

В то время как Бек бился в своей лаборатории на берегу озера Эри над тем, как восстановить кровообращение сердца, другой хирург на стадионе для собачьих бегов в южной части Лондона проводил похожие исследования. Лоренс О’Шонесси в свои тридцать с небольшим к моменту, когда его заинтересовала возможность реваскуляризации миокарда, был уже одним из ведущих британских торакальных хирургов. Вскоре после начала экспериментов у него состоялся случайный разговор с одним из заядлых любителей собачьих бегов, который рассказал ему про Мика Мельника – знаменитую борзую, в 1931 году переставшую участвовать в забегах из-за проблем со здоровьем. О’Шонесси узнал, что эта порода особенно предрасположена к сердечной недостаточности, и разрабатываемое им лечение могло помочь не одной собаке.

О’Шонесси пришла та же идея, что и Беку, только вместо мышечного лоскута он решил пришивать к сердцу участок сальника – жировой складки, за которой, словно за фартуком, располагаются внутренние органы. Он уже использовал эту ткань для операций на горле и обратил внимание на ее развитую сеть кровеносных сосудов, а также на склонность к формированию новых в месте, куда она пришивалась. Чтобы опробовать эту операцию, О’Шонесси было нужно сначала сымитировать симптомы ишемической болезни сердца у здоровой борзой. Для этого он перевязал одну из коронарных артерий, чтобы уменьшить кровоток к сердечной мышце. В результате собака с трудом могла пробежать один полный круг. На следующий день он прикрепил лоскут сальника к пораженному участку сердечной мышцы, и пять месяцев спустя собака бегала не хуже, чем до начала эксперимента, когда была полностью здоровой.

На следующий год О’Шонесси перешел к операциям на людях. Он попробовал несколько альтернативных подходов, некоторые из которых не подразумевали использование сальника: в одном применялась абразивная паста, чтобы спровоцировать сращивание между перикардом и сердцем, в то время как другой подход заключался в пришивании участка легкого к поверхности сердца. В обоих случаях логика была одной и той же: к пораженному миокарду прикреплялся новый источник крови в надежде на формирование новой сосудистой сетки. К 1938 году О’Шонесси прооперировал двадцать пациентов: шестеро умерли, однако у остальных приступы стенокардии стали реже и беспокоили пациентов меньше. С началом войны О’Шонесси забросил свою работу и пошел добровольцем служить военным хирургом. В мае 1940-го во время эвакуации войск из Дюнкерка он был убит осколком снаряда. Известие о его смерти не сразу добралось до Лондона, где его зять Джордж Оруэлл (тот самый писатель) уже не один день бегал по всем железнодорожным станциям в попытках его найти. Смерть этого одаренного хирурга в возрасте тридцати девяти лет стала настоящим ударом для медицины и, пожалуй, для литературы тоже. В 1947 году Оруэллу диагностировали туберкулез, от которого он через три года умер. Никто не смог бы предоставить ему лучшего лечения, чем О’Шонесси – ведущий специалист страны по туберкулезу.

* * *

Операции Бека и О’Шонесси были в то время одними из самых смелых, которые хирурги отважились провести на человеческом сердце. Однако достижения Дуайта Харкена, которых он добился в годы войны, показали, что возможны и куда более радикальные операции. Вернувшись в 1945 году к своей работе, Бек видоизменил методику и вместо грудной мышцы стал использовать трансплантаты из жировой и перикардиальной тканей. Предварительно он посыпал поверхность сердца измельченными коровьими костями или асбестом, чтобы спровоцировать воспаление с последующим образованием новых кровеносных сосудов. Он оперировал таким образом (весь процесс стал называться операцией «Бек I») вплоть до 1950-х годов, хотя уже в 1948 году представил альтернативу – «Бек II».