Дело сердца

Сам прибор был изготовлен из мягкого полиуретана и состоял из двух камер сферической формы, задача которых была заменить собой желудочки. В каждой камере имелась пластиковая диафрагма – ее пульсации под действием сжатого воздуха должны были проталкивать по телу кровь. Их края были обрамлены манжетой из дакрона, с помощью которой искусственные желудочки пришивались к оставшейся ткани соответствующих предсердия. Таким образом, новыми были только перекачивающие кровь желудочки: прежде чем попасть в них, кровь должна была пройти через оставшиеся у Кларка левое и правое предсердие. Деврис подсоединил трубки пневматического привода и вывел их наружу через мышцы живота, пропустив в сделанные предварительно отверстия. Искусственное сердце было включено, однако кровообращение с АИК на него переключили только после того, как Деврис убедился, что в камерах не осталось воздуха.

На часах было уже семь утра, когда Барни Кларка наконец выкатили из операционной и поместили в палату интенсивной терапии. Он вскоре пришел в себя и попросил стакан воды, после чего повернулся к своей жене и сказал: «Хочу тебе сказать, что даже с искусственным сердцем я все равно люблю тебя по-прежнему». Что касается Девриса, то он работал на износ уже целые сутки, однако понимал, что возможность отдохнуть у него еще не скоро появится. Журналисты начали прибывать в больницу, когда операция была еще в полном разгаре, а через несколько дней их число перевалило уже за три сотни. Чтобы не пускать к пациенту незваных гостей, пришлось вызвать наряд полиции, а всех посетителей без конца расспрашивали, нет ли у них каких-либо новостей. Руководство больницы усвоило уроки, которые преподала эра трансплантологии, так что для утоления информационной жажды ненасытным журналистам устраивали регулярные брифинги.

Деврису эти импровизированные пресс-конференции давались нелегко: ему было всего тридцать пять, и прежде ему не приходилось иметь дела со СМИ. Хуже всего было то, что у него почти никогда не было для прессы хороших новостей. Хотя Барни Кларк и пришел в себя через несколько часов после операции, вскоре его состояние начало ухудшаться. На третий день его вернули в операционную, чтобы зашить небольшое повреждение легкого, после чего у пациента отказали почки и начались какие-то таинственные приступы. Четырнадцатого декабря, меньше чем через две недели после операции, искусственное сердце отказало из-за поломки одного из клапанов, и Кларку провели третью операцию, полностью заменив левый желудочек. Затем возникали и другие осложнения, однако в конце февраля появились наконец признаки улучшения состояния пациента. Барни к этому времени мог разговаривать со своей женой, нормально питаться, проходить физиотерапию – стали даже говорить о его выписке из больницы. Чтобы предоставить всему миру доказательство того, что его пациент выздоровел, записали короткое интервью, которое вышло в эфир второго марта. Кларк, однако, был явно не в лучшей форме и отвечал на вопросы монотонным голосом, уставившись куда-то вдаль. Реакция публики на это представление оказалась далеко не такой доброжелательной, как того ожидали Деврис и его коллеги.

Надежды на то, что Кларк когда-нибудь сможет вернуться домой, увы, окончательно растаяли. Вскоре после того интервью у него развилась пневмония, и его состояние с каждым днем становилось все хуже и хуже. Один за другим начали отказывать внутренние органы, и 23 марта, когда перестали работать легкие и мозг, помочь ему было уже нельзя. Искусственное сердце оставалось последним работающим в его организме органом, но в десять вечера, совершив приблизительно двенадцать миллионов ударов, и оно затихло, как только Деврис поворотом ключа выключил устройство. На улице шел снег – так же, как это было 112 дней назад, когда Барни Кларк стал первым человеком в истории, которому вшили искусственное сердце в надежде, что оно будет работать в его груди многие годы.

* * *