Дело смеющейся гориллы

«Я, Бенджамин Эддикс, выражая свою последнюю волю, пишу это завещание собственноручно, в состоянии смиренного раскаяния. Я вел себя деспотично. Я был невероятно самодоволен. Я слишком был склонен к тому, чтобы осуждать окружающих меня людей. В особенности я сожалею о тех обстоятельствах, которые привели меня к разрыву с моим братом Германом.

Сегодня вечером я испытал величайшее эмоциональное потрясение. Миссис Джозефина Кемптон, моя бывшая служащая, которую я более или менее прямо обвинил в воровстве, абсолютно невиновна. Ценные предметы, которые, как я полагал, она украла, были обнаружены при обстоятельствах, исключающих всякие сомнения в том, что они были украдены расшалившейся обезьяной, и я один несу ответственность за действия этой обезьяны.

Таким образом, я, выражая свою последнюю волю, завещаю следующее. Джозефине Кемптон, моей бывшей экономке, я приношу мои чистосердечные извинения и завещаю ей сумму в пятьдесят тысяч долларов. Мортимеру Херши, моему менеджеру, услуги которого, кстати, и без того хорошо оплачивались, я завещаю десять тысяч долларов. Натану Фэллону, которому, полагаю, я переплатил много лишнего и который иногда действовал полностью вопреки моим интересам, я завещаю один доллар и ценный совет: самое главное, что должно быть присуще служащему, — это абсолютная, непоколебимая верность. Я верю, что этот совет окажется ему полезным, где бы и на каком посту он в будущем ни работал.

Я назначаю свой банк «Сиборд микэникс нэшнл траст компани» исполнителем моей последней воли и требую, чтобы все установленные законом действия, связанные с распоряжением завещанным мной имуществом, производились Сиднеем Хардвиком, работающим в фирме «Хардвик, Карсон и Реддинг».

Хардвик оторвался от бумаги и произнес:

— Вот так, господа. Завещание датировано вечером вторника, оно полностью написано рукой Бенджамина Эддикса и подписано им.

— Это, вне всякого сомнения, — сказал Мейсон, — позволяет по-новому взглянуть на ситуацию. Я обратил внимание, вы сказали, что прочитаете часть завещания.

Хардвик улыбнулся:

— Совершенно верно. Здесь есть еще несколько распоряжений, касающихся его бывших работников, и заключительный пункт, в котором все остальное имущество завещается его брату.

— Фамилия его брата токе Эддикс? — Спросил Мейсон.

— Нет.

— А могу я узнать ее?

— Позднее.

— А как он распорядился своим состоянием в прошлом завещании?

Хардвик улыбнулся, но ничего не ответил.

— Ну хорошо, я спрошу по-другому, — сказал Мейсон, — была ли в том завещании упомянута миссис Кемптон?

— Нет. Определенно не была.

— То есть таким образом Эддикс, вероятно, пытался искупить свою вину, — предположил Мейсон.

— Я решил, что вы должны об этом знать, — сказал Хардвик. — Это укрепляет позиции вашего клиента, к тому же информация может оказаться весьма ценной для вас, господа, при заключении договора о размере вашего гонорара. Другими словами, я решил, что вы были бы разочарованы, установив размер гонорара за ваши услуги, а затем обнаружив неожиданно, что у вашей клиентки имеется пятьдесят тысяч долларов, о которых вы ничего не знали.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон, — а что нужно вам?

— Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, Джозефиной Кемптон, — сказал Хардвик. — Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел бы обсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.