Дело советника криминальной полиции

И он стал дурачась бегать вокруг стола, делая вид, что оседлал метлу.

— И я лечу, — присоединился к нему сын акушерки.

— А я на реактивной метле! — заявил сын аптекаря и стал набирать скорость.

Так они кружились, а Юрг стал махать руками, хлопая по головам сидящих ребят. Кое-кто пригибался, другие пустились за Юргом, погнался за ним и сын акушерки, за сыном аптекаря тоже стали гоняться. А потом пришел хозяин.

— Ребята-зверята, кончайте беситься!

— Господин Крахнер, вы даже не догадываетесь, что они делают — они на метле летают! — пояснил сын аптекаря.

— А он, господин Крахнер, — крикнул Юрг, — он на реактивной метле!

— Я вижу, Юрг, ты курил? — возмутился хозяин.

Ему ответили дружным смехом, а Юрг сказал:

— Вы нас насквозь видите, и даже то, что творится под столом!

Ребята, постепенно утихомирившись, расплатились, Юрг упросил хозяина ничего не говорить отцу, и все вывалились из винного зала. Во дворе еще немного порезвились, потом разобрали санки и потихоньку побрели к дороге, которая вела вниз, к шоссе. Дорога была вся в снегу и освещена фонарями. Ребята оседлали санки и покатили вниз. У Юрга все кружилась голова, он размахивал руками, кричал, что летит на метле, ему и правда казалось, что он взмывает в вышину. Когда съехали вниз, Юрг так разгорячился, что весь покраснел, сердце колотилось толчками. Он предложил съехать еще раз. Но никто его не поддержал. “Неохота опять карабкаться наверх”, — сказал сын аптекаря, и Юрг вместе со всеми потащился к городу.

По старому, с арками и цепями мосту перешли на другой берег, к площади, собору и бенедиктинскому монастырю.

Ребята шли по набережной, потому что тротуар вдоль берега был занесен снегом, а на другой стороне тротуары возле домов почистили. Некоторые магазины еще торговали, но все без исключения, и закрытые, светились празднично убранными витринами. С набережной мальчики постепенно сворачивали каждый в свою сторону. А на углу улицы Данте, напоминавшей своим арочным мостиком, перекинутым между двумя старинными домами, венецианский мост Вздохов, попрощался и сын аптекаря — он жил, как и Юрг, на площади, к которой вел этот мостик, — но Юрг к нему не присоединился.

— Поброжу еще, — сказал он, — домой рано.

Голова слегка кружилась, румянец горел на щеках, по телу разливалась приятная легкость — все это от капли вина, сдобренного свежим воздухом и катанием на санках… Юрг и думать не хотел о возвращении домой. Вместе с сыном акушерки они шли по набережной в сторону южной окраины. Юрг волок за собой санки, точно вел упирающуюся лошадь, а сын акушерки меж тем рассуждал:

— Шутки шутками, а ведьмы и вправду летали на метле. Это записано и в тамошних хрониках. — Он махнул рукой куда-то к реке, видимо, имея в виду музей. — Еще в средние века летали, за это их сжигали на кострах.

— Как же они летали? Для этого нужен мотор, а на метле его нет, — засмеялся Юрг.

— А птицы? Нет, ведьмы по правде летали, но только во сне. Такие уж у них сны наяву были, один сон длился всю ночь. Собиралось их где-нибудь видимо-невидимо, и к ним приходил сам Люцифер с целой свитой чертей. И дьяволы Уриэль и Сатанаэль. Они ели, пили, плясали — одним словом, устраивали оргии. Ведьмы вместе с чертями.

— А что такое оргии? Они там что — это самое?..

— А как же, как же без этого?.. В середине поляны горел костер, кругом трава, камни, лес, все упивались, снимали одежки, лапали друг дружку — разве ты не видел в музее старинные картинки, там все это изображено.

— У них и дети были? Чертенята?

— Детей не могло быть, это россказни. Так же, как и человек не может иметь детей ни с обезьяной, ни с лошадью. Если ляжешь на гориллу, — раздумчиво сказал сын акушерки, — от этого не родится ни обезьяна, ни человек. Но это еще не все. Ведьмы летали и на север…

— Ну и что из того?

— А вот что: на севере все по-другому. — Сын акушерки покосился на скованную льдом реку. — Туда летали не к чертям, а к Снежной королеве. Она прикасалась к ним волшебным ледяным скипетром, замораживала, потом давала напиться. После этого в голове у них начинало твориться такое… ну вроде как цветок разлетается фейерверком по небу, тысячами огней…

— Ерунда! — Юрг рассмеялся так громко, что прохожий на другой стороне улицы обернулся. — Что у них такое творилось с головой? Как ты сказал? Цветок разлетается…

— Будто цветок разлетается на тысячу огней, цветных, — уверенно повторил акушеркин сын. — И тогда они становились рабами Снежного короля.

— Сказки, — отмахнулся Юрг, — а ты откуда все это знаешь?

— Да ты что, никогда в музее не был? Вот осел! Там в старых книгах черным по белому записано, что после этого все для них превращалось в один сплошной снег.

— Ну ладно, допустим, так и было — становились рабами короля, все для них превращалось в снег, она их льдом заколдовала, что-то они там выпивали, после этого с ними творилось… Как ты сказал? Что-то как с цветком. И тоже раздевались?

— Тоже, — кивнул акушеркин сын. — В музее на картинках так и нарисовано.