Дело советника криминальной полиции

Точно гром с ясного неба, в три часа дня при сиянии солнца на безоблачно ясной эмалевой лазури, при температуре 23 градуса и под пение птиц за окном советник Хойман вошел в комнату сына. Держа руку в кармане, закрыл за собой дверь и подошел к шкафчику, на котором когда-то, в печальной памяти предрождественскую ночь, после загородной поездки, лежала елка, подарки от Греты и карманная игра из универмага “М-С”. Советник выглядел не так, как в тот раз, не как надзиратель, заглянувший в камеру преступника. Сегодня он зашел как снисходительный начальник к подчиненному или будто для того, чтобы просто посмотреть, как там цветы в ящике за окном… И хотя внезапный приход отца несказанно поразил Вики, лицо его оставалось безмятежным, он держался бы спокойно, даже если бы увидел вместо советника дьявола во плоти.

— Скоро кончатся занятия, — проговорил советник благожелательно, — я хочу сообщить тебе, что думаю о путешествии, к которому ты готовишься.

Советник прошел в комнату и уселся, указав на стул Вики. Вики тоже сел. Сердце его, хоть он и уговаривал себя, что спокоен, колотилось. Нет, не от страха, всего лишь от любопытства. Как бы там ни было, путешествие все равно состоится, и никто не сумеет ему помешать.

— Я разрешаю путешествие, — произнес советник. — Разрешаю, — повторил он и обвел глазами комнату, — можешь ехать с Пирэ в Турцию.

У Вики перехватило дыхание, и, прежде чем он успел что-нибудь сказать или подумать, советник прибавил:

— Разрешаю, но с условием.

Странно, но сердце у Вики успокоилось, дыхание выровнялось. Разве только ясные серые глаза чуть-чуть помутнели да плечи слегка дрогнули… ага, значит, разрешает, но с условием! Вики, конечно, безразлично, но все-таки…

Советник высказался:

— Я не желаю, чтобы семья Пирэ платила за тебя. Естественно, они могут проявить гостеприимство. Как водится между добрыми знакомыми. Но у тебя будут свои деньги, и ты станешь оплачивать все, что будет выходить за рамки гостеприимства. Это и есть мое условие. — Советник немного нахмурился, точно отдавал приказание. — Никто не должен брать на себя твои расходы, я ведь не какой-нибудь рядовой жандарм, не привратник… Надеюсь, у тебя хватит ума удержаться от необдуманных шагов.

Советник умолк, а Вики, глядя на его плотно сжатые губы, еле удерживался от улыбки. Зато улыбался в душе. “Вот оно, условие, он не хочет, чтобы господин Пирэ содержал меня”.

Вики вспомнил слова камердинера. Отец просто-напросто ревнует. Не может смириться с тем, что у Вики есть такой друг, как Барри, который вдобавок еще дарит подарки, ему самому подарков не дарили, вот в чем штука. И не хочет, чтобы господин Пирэ оплачивал его дорогу, только и всего… Но тогда ему придется взять расходы на себя. Вики подавил улыбку и решил уточнить:

— А что же можно отнести к гостеприимству?

— Проживание у знакомых Пирэ, — ответил не задумываясь советник, — если же вы останавливаетесь в гостинице, ты платишь по счетам сам, даже если владелец ее окажется другом господина Пирэ. Если пригласят на обед или ужин в семью или даже в ресторан, это гостеприимство, как, например, я приглашаю на Рождество комиссара и госпожу Мейербах… Во всех остальных случаях за еду платишь сам. Если в ресторане платит Пирэ, ты потом возвращаешь ему деньги. По дороге оплачиваешь половину стоимости бензина, паром, все путевые расходы. Визу и все административные сборы. Каждую неделю будешь писать домой, где побывал. Да, еще… В Стамбуле купишь мне кое-что, я потом скажу. Все.

Советник снова умолк, предоставив Вики возможность удивляться его черствости. “Господи, до чего бездушно он на все реагирует”. Так же бесчувственно сейчас разрешил, как тогда запретил, заявив, что у Вики и Барри “разные интересы и жизненные пути”. “…Тебе нельзя отвлекаться от учебы. Школа — прежде всего…”

В тот раз Вики вышел из кабинета точно в тумане и тут, у себя, едва не потерял сознание. Вспомнить смешно. Ну неужели можно так мелочиться во время путешествия? “Барри, купи мороженое, я тебе потом отдам деньги… Сколько стоила дыня?” Смешно.

Что скажет на это Барри? А госпожа Пирэ? “Полицейский образ мыслей”, — подумает она и покачает головой. Интересно, что он попросит купить?”

— А что купить?

— Ерунда, есть еще время — потом поговорим, да и вряд ли ты найдешь то, что мне нужно.

И тут советник сказал такое, что Вики ушам своим не поверил. Снова сердцебиение, головокружение… С ума сойти, что он говорит…

— Я давно знаю, — мирно проговорил советник, — что ты интересовался всеми этими убийствами и сам желал задержать преступника. Ты ведь ходил в кабинет и рылся там в бумагах, ну, конечно же ты — Бетти, что ли, рылась или камердинер? Абсурд. Я не придал значения. Ты сам понял, что это бессмысленно, или кто-то тебя надоумил, камердинер или даже Растер — безразлично. Но раз ты интересовался, я могу теперь сказать, что мы вот-вот схватим преступника.

Вики вздрогнул, глаза его расширились. Этого можно было ожидать после назначения премии, он был к этому готов, хотя и тешил себя сомнениями, неверием камердинера, но так внезапно… неужели?