Дело Судьи Ди

— Доброго здоровья, уважаемый Кай Ли-пэн. Я — Ширмамед Кормибарсов, тесть Богдана, а это — мой внук Хаким. Хаким, поприветствуй преждерожденного Кая как положено.

— Что вы, что вы!..

— Однако, Богдан, а где же твой приятель Багатур? Я хотел бы его увидеть. Он ведь тоже живет в этой гостинице? И что это у тебя с лицом, минфа?

— Да, ата, да, он живет неподалеку… жил.

— Что вы имеете в виду, драгоценный преждерожденный Оуянцев? Как это: жил?

— В этом все дело, драг прер Кай… ничего, что я так запросто?..

— Ну конечно! Без чинов, без чинов!..

— …Только совсем недавно его увели куда-то пятеро стражей из Восьмикультурной Гвардии…

— О!

— Ого!

— Деда, деда, а куда уводят людей стражи из Восьмикультурной Гвардии?

— Так. Так… Очень странно. И что они сказали? Как объяснили?

— Они ничего не объяснили; при старшем была бумага — повеление Тайюаньского хоу…

— Кто это — Тайюаньский хоу?

— Это, драгоценный преждерожденный Кормибарсов, императорский племянник Чжу Цинь-гуй, юаньвайлан Палаты наказаний.

— Вот как. Хаким, вернись в наш номер и жди меня там… И что в том повелении было сказано?

— Было сказано, чтобы взять под стражу ланчжуна Багатура Лобо и немедленно препроводить его во дворец.

— Простите, драгоценный преждерожденный Оуянцев…

— Просто: драг прер.

— Ну… да. Простите, драг прер Оуянцев, а как выглядели эти гвардейцы, во что были одеты?

— Такие… рослые, на подбор, судя по всему, из Полка славянской культуры, с оружием… А к чему вы спрашиваете?

— Это может прояснить ситуацию. А не было ли, вы не заметили, на их форме такой широкой синей каймы?

— Да… кажется. Я не разглядел толком: так неожиданно все случилось, так внезапно. Да, определенно: была такая кайма. Синяя. А что?

— Это несколько меняет дело. Значит, гвардейцы были из Внутренней охраны, драг прер Оуянцев. Вы знаете ведь, чем занимается это ведомство?

— Э-э-э… Внутренними нарушениями, касающимися императорской семьи.

— Вот именно.

— И что из этого?

— А из этого следует, что мой друг и ваш сослуживец, драг прер, обвиняется в каком-то проступке, затрагивающем императорскую фамилию…

— Невероятно! Этого просто не может быть. Это… невозможно. И потом, вот так, прямо за несколько часов до Чуньцзе… Не понимаю.

— Ты говоришь, Богдан, что гвардейцы ничего не объяснили?

— Да, ата. Баг — тот вообще сразу замолчал, просто собрался и пошел к двери. Я спросил старшего: что случилось? Почему? Тот лишь плечами пожал: не знаю, не ведаю. Мне дано повеление — я его исполняю. Сказано: взять под стражу и доставить.

— Как они обратились к Багу?

— Э-э… Драгоценный преждерожденный.

— Это хорошо. Не подданный, а драгоценный преждерожденный — это хорошо, значит, явным человеконарушителем его не считают… И полк послали славянский — это еще один знак уважительности, коль скоро вы оба — гости из улуса, по преимуществу славянского. То есть в рамках исполнения повеления взять под стражу было сделано все, чтобы подчеркнуть расположение того, кто отдавал повеление, к тому, относительно кого оно было дано. Оч-чень интересно… И в то же время — прямо перед таким празднеством да под арест… Просто диву даюсь.

— И ты… Богдан, ты даже не догадываешься, в чем тут может быть дело?

— Ну, как сказать, ата… Мы сегодня были в Запретном городе, ата, и там забрели в один заброшенный павильон… Быть может, этого делать не стоило, но туда убежал кот Бага и не хотел выходить обратно. И ведь нигде не было никаких запретительных надписей…

— Нет, дело не в этом, драг прер Оуянцев…

— …Богдан…

— …Драг прер Богдан. По уложениям, принятым для Запретного города, гостям не чинится никаких препятствий при передвижении — за исключением личных покоев владыки и его семьи, но там при входе стоят гвардейцы.

— Да я и сам чувствую, что дело не в этом! Ведь тогда и меня должны были… под стражу, а забрали одного Бага!

— Ну… да.

— Багатур Лобо — славный человек. Я многое повидал на своем веку и говорю тебе, Богдан, и вам, уважаемый Кай: не таков он, чтобы чинить вред императорской семье. На таких, как твой друг Багатур, ордусская земля держится. Я думаю, тут ошибка. Что мы должны делать, уважаемый Кай, как вы считаете? Вы местный, вам виднее. Одарите нас своей мудростью.

— А-а-а… я могу позвонить нескольким людям, моим приятелям, они по своим каналам… ах, ведь уже так поздно! Положим, они и оторвутся от домашних забот… если они дома… но все равно — раньше завтрашнего дня, а то и послезавтрашнего, ничего узнать не удастся…

— Скверно. И негоже людей тревожить в день праздника.

— Куда как скверно, ата!

— Вот что. Ни один из нас не знает за Багатуром Лобо таких проступков, которые заслуживали бы наказания…

— Вообще никаких проступков!

— И я так думаю. Мы, трое, полностью уверены в его невиновности. Так ли?

— Так!

— Разумеется!

— Значит, поступим, как делали в древности. Уважаемый Кай, висит ли еще перед вратами Запретного города Жалобный барабан, взывающий к слуху?

— Да, конечно, как и много лет уже, — в центре площади Тяньаньмэнь. Погодите, постойте, вы что же, драгоценный преждерожденный Кормибарсов… вы хотите ударить в этот барабан?