Дело «Тенкилл»

– Были? Я думала, газета по-прежнему выпускается?

– Да, только ею занимаются уже другие Вандонбиры. С тех пор, как пятнадцать лет назад убили отца… – Его подбородок дрожит, он закрывает глаза. Качает головой, пытаясь стряхнуть боль. Его лицо выражает больше гнев и ярость, чем тоску. Такого никто не смог бы имитировать, и я верю Брэду. Его боль искренна, и я могу сказать, что ему неприятна невозможность её скрыть, потому что у него никогда не было возможности поговорить об этом. Мне знакомо это чувство, потому что всё моё тело точно так же реагирует в те редкие моменты, когда я вслух упоминаю тётю Вайолет, и возвращается не только воспоминание о ней, но и вся боль утраты.

– Брэд, мне так жаль. – Я смотрю на Самеру, всем своим видом выражающую сочувствие.

Брэд отмахивается, собирается с духом и продолжает рассказ. Его история чудовищна, и теперь я понимаю, почему он сделал то, что сделал и зачем сменил имя. Если бы мне пришлось написать меморандум о моих мыслях и впечатлениях от истории Брэда и о том, как он ее рассказывает, а также о моих собственных внутренних наблюдениях, это выглядело бы так:

МЕМОРАНДУМ

СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

ЗАЩИЩЕНО АДВОКАТСКОЙ ТАЙНОЙ

ОТ: ГРЕТА ВИНЕТ СЕВИЛЛ

ТЕМА: ДОПРОС БРЭДА ВАНДОНБИРА (ПАРДАНКА)

ДАТА: 22 августа 2021 г.

Ниже описаны мои мысли и впечатления в ходе допроса Брэда Парданка, ранее Брэда Вандонбира. Допрос вела я, в качестве ассистента присутствовала Самера Банерджи. Миз Банерджи подтверждала факты биографии мистера Вандонбира с помощью различных интернет-сайтов и документов, которые она собрала в ходе своего отдельного расследования.

Биографическая информация: Мистер Вандонбир предпочитает, чтобы в меморандуме упоминалась фамилия, данная ему при рождении, и что он изменил её на Парданк до того, как ему исполнилось восемнадцать, с помощью адвокатов. Мистер Вандонбир утверждает, что давно планировал работать под псевдонимом, поскольку решил связать свою жизнь с юриспруденцией или политикой, чтобы добиться справедливости для своих родителей. В 2019 году он был принят в Гарвардскую юридическую школу, на втором курсе занимался юридическим обзором и летом 2021 года получил место стажёра в фирме «Котон & Коверкот», что и собирался сделать, как только выяснил, что в 2020 году её партнёром стал бывший генеральный прокурор Рэймонд Ханиуэлл.

(Примечание. Мистер Вандонбир предположил, что, когда «КоКо» проводила проверку его биографических данных, представители фирмы должны были видеть запечатанные протоколы суда по семейным делам, относящиеся к не получившим точного определения «вопросам завещания», и таким образом задаться вопросом, почему он, в то время будучи несовершеннолетним, официально изменил имя. Представитель фирмы мог бы найти ответ на этот вопрос, выяснив, что поверенный по наследственным делам был известным адвокатом семьи Вандонбиров. Подчеркну, что у мистера Вандонбира/Парданка нет криминального прошлого, а его родословная, диплом Гарварда, статус юридического эксперта и безупречные оценки дают ему преимущество при приёме на работу. Весьма характерно, что из моего личного опыта работы в комитете по найму в «Стоукс & Крейн» я сделала вывод, что комитет по найму никогда не просматривают справочные отчёты, если только в этом нет насущной необходимости, поскольку связь между комитетом по найму и фоновыми исследователями почти полностью отсутствует).

Брэд Вандонбир родился 16 февраля 1996 года в больнице Св. Джерома в Бостоне, родители – Пентингтон («Пент») и Марджори Вандонбир. Его детство прошло в семейном викторианском особняке на Бейкерс-Айленд, расположенном у побережья с видом на Манчестер-у-моря, между Салемом и Марблхедом, штат Массачусетс. Остров Бейкерс – эксклюзивное сообщество с ограниченным доступом, не допускаюшее нерезидентов, кроме приглашенных гостей. Кроме того, на Бейкерс находится офис региональной газеты «Истина», управляемой Вандонбирами и ранее принадлежавшей Пенту Вандонбиру.

Определяющее Жизненное Событие: примерно в начале 2006 года, когда Брэду было десять лет, около полуночи его разбудил громкий стук и крики в гостиной семейного дома. Когда Брэд рассказывал об этом, было очевидно, что этот эпизод оставил в его душе глубокий след. Несколько раз он вынужден был прерывать рассказ и уходить в другую комнату, куда миз Банерджи приносила ему салфетки и воду. Однако я отмечаю, что Брэд испытывал скорее ярость, чем скорбь. Его кулаки сжались, и хотя глаза покраснели от слёз, это были слёзы ярости. Его описание криков матери в гостиной и пугающих звуков снаружи в ночь, когда был сильный ветер и шторм, было наполнено осязаемым ужасом.

Брэд услышал мужские крики, но кричал не его отец. Потом до него донёсся умоляющий голос отца:

– Не трогай её, не трогай, она не виновата!

Выбравшись из кровати и тихо спустившись по лестнице, Брэд спрятался в зале за гостиной. Трудно было всё отчётливо разобрать из-за грохота грома и волн, воя ветра, в который вплетались крики матери.

И всё же кое-что Брэд разобрал.