Дело «Тенкилл»

– Что на жёстком диске, Брэд? Кто ты, черт возьми, вообще такой?

– Не сейчас, – говорит Брэд резким строгим тоном. Этот тон робота, дающий понять, что разговор окончен, приводит меня уже в совершенное недоумение. Я обессиленно откидываюсь на сидение.

– Нам нужно в Согус! – кричит Лена. – Грета, там другой торговец лошадьми, – чуть тише говорит она мне, потом опять Брэду, громко: – Надо избавиться от машины. Они видели номера. Ты, засранец, ничего этого не планировал, ведь так?

– В Согус? – уже нормальным тоном спрашивает Брэд, тем самым давая понять, что действительно шёл в мой пентхаус и не планировал нас спасать.

Итак, мы направляемся в Согус, и Брэд отказывается что-либо нам объяснять. Я растираю пульсирующую лодыжку, Самера грызет ноготь на большом пальце, глядя в окно. Лена гладит меня по плечу сзади, успокаивая, я сжимаю её ладонь.

– Твою мать! – воплю я. – Ну что за дерьмо!

Глава тринадцатая

– Ты думаешь, речь о какой-то заурядной схеме откатов, чтобы Рэймонд Ханиуэлл мог получить бонус за выполнение контракта правительства с частными тюрьмами? Конечно, и это тоже. Но тюремный откат – всё равно что кусок бесплатной булочки в ресторане. Даже не закуска в этом криминальном буфете. Почти ничего по сравнению с тем, что происходит на самом деле. Это намного хуже, чем простой откат, – говорит Брэд.

Вот что он наконец говорит, после того как молчал всю поездку во внедорожнике и даже какое-то время после того, как мы поменяли машину в Согусе у Второго торговца лошадьми. Второй торговец выдал нам неописуемый «Форд» из ряда неописуемых «Фордов» и коробку номеров, которые при необходимости можно поменять. Судя по всему, эти номера были зарегистрированы на, как выразился он, каких-то левых чуваков, которые за это получали наличные от Парка.

– Это нам на руку, – сказал Второй торговец. – Левые чуваки – неплохие люди, просто им отчаянно нужны деньги, обычно это какие-нибудь мамаши-одиночки, ну, сами понимаете. А нам нужны номера, чтобы хранить их в ящике для побега, как выражается Парк. Он всегда говорит мне – никогда не знаешь, когда тебе нужно будет спрятаться или спрятать близкого человека. Вы всегда должны быть готовы. Всё, что вам нужно для побега – транспорт с чистыми номерами и наличные деньги.

Я кивнула и улыбнулась.

– Моя тётя Вайолет тоже так говорила. Постоянно.

– Потому что так и есть, – сказал он, – особенно для женщин. Так вот. – Он сунул ключи Лене в руки. – Бери третью, номера поменяешь как будет нужно. Ваш внедорожник я спрячу среди кучи всякого дерьма в Глостере и вернусь на побережье на лодке для ловли трески.

После того, как мы все уселись в «Форд», Брэд по-прежнему отказывался рассказывать подробности, пока мы не окажемся на месте. И я согласилась только потому, что мне нужно было время, чтобы систематизировать язык тела Брэда и Самеры, чтобы, когда они начнут рассказывать, могла смотреть им в глаза, оценивать, что они говорят и как, и отслеживать достоверность.

Учитывая их действия до этого момента, я достаточно им доверяла, чтобы показать им конспиративную квартиру. Инстинкты тоже не били тревогу. Но если я ошиблась, нужно было как можно скорее бежать прочь с Леной, Сыщиком и Зефирной Мордой.

Так что по дороге обратно в Салем, пока Лена вела «Форд» с фальшиво зарегистрированными номерами, а Брэд и Самера сидели сзади, я набрала стационарный телефон своего пентхауса, чтобы получить до ступ к голосовой почте. Меня встретили несколько воплей Тима и Мориса, те же, что и на рабочем телефоне, и три новых сообщения от Генри, буквально за последний час.

Сообщение первое: Грета, что, чёрт возьми, происходит? Мне звонят и звонят из твоей фирмы, спрашивая, что случилось. Видимо, проверили твои записи и увидели, что я сегодня тебе звонил.

Сообщение второе: Грета, мать твою, позвони мне. Я волнуюсь.

Прежде чем повесить трубку, он пробормотал уже не мне, а самому себе: не надо было уезжать из Бостона.

Сообщение третье: Грета, если ты мне не позвонишь, я вылетаю завтра же вечером сразу после этой хрени в Тенкилле, которую не могу пропустить. Послушай, я не знаю, что у тебя там творится, но я ужасно скучаю по тебе, и мне страшно. К этому моменту ты уже точно должна была получить коробку.

Тут его голос надломился, как будто от тоски по утраченной надежде. По-видимому, это было связано с коробкой, так и лежавшей на моей кухонной стойке.

Это последнее сообщение я переслушала раз двенадцать.