Дело всей смерти

Эксперты не смогли установить, обезьяне какой породы принадлежал пресловутый глаз, поэтому сеть ставили на всех человекообразных. Это был лов очень широким неводом, сослуживцы шутили, что раньше, мол, был у них «обезьянник» только в подвале, а теперь Рьянов превратил в обезьянник все управление. Но титанический труд не казался чрезмерным, в любой момент он мог быть вознагражден блестящим результатом.

Рьянов сам сочинял объявления-ловушки, давал поручения уголовному розыску публиковать их и вести разработку тех, кто угодит в силки, допрашивал теневых торговцев зоотоваром, чьи сомнительные контакты казались перспективными для розыска младших Нееловых. В нескольких объявлениях он указал свой телефон для обратной связи. Конечно, это было не дело следователя становиться подсадной уткой, отбивая хлеб у оперативников. Двигал Рьяновым не только молодой задор, жажда острых ощущений. Кирилл Рьянов искренне жалел несчастных детей и хотел принять непосредственное участие в их спасении.

Не был чужд следователь и тщеславия. Громкое расследование – шанс показать себя, выдвинуться. Тут не годится исполнять свои обязанности от сих до сих, по инструкции. Нужно прыгнуть выше головы. Тот, кто спасет детей, возьмет главный приз, станет героем дня для начальства, журналистов и блогеров. «Пусть это буду я!» – решил Рьянов.

С начала обезьяньей операции на мобильник Рьянова поступило два звонка с предложениями. Владельцы оказались вполне добросовестными. Один – цирковой дрессировщик, размечтавшийся устроить кинокарьеру шимпанзе: «Она моя самая талантливая артистка». Второй – моряк. Он прибарахлился макакой в тропическом рейсе, а поиздержавшись на берегу, надумал поправить дела реализацией живой валюты. От приобретений Рьянов отказался под предлогом, что для съемок требуются обезьяны других пород. Ниточки к детям эти предложения не дали. Но следователь был терпелив, каждый телефонный вызов от незнакомых абонентов принимал с замиранием сердца – вдруг звонят насчет обезьяны?

На четвертый день звонок с незнакомого номера застал его в служебном кабинете.

– Киностудия? – вполз в трубку вкрадчивый мужской голос. – Это вам нужна обезьяна? Располагаю орангутаном…

– Очень интересно! – откликнулся Рьянов. Он перевел мобильник на громкую связь и включил вмонтированный в стол диктофон. Взглянул на часы, было пять часов пополудни.

Пока он проделывал это, трубка молчала, словно в ней прислушивались. Пауза была не в пользу собеседника. «Нервничает, у этого рыльце в пушку», – сделал вывод следователь.

– Опишите вашего орангутана: размер, вес, возраст, – подтолкнул Рьянов разговор. Отнял телефон от уха и отослал оперативному сотруднику эсэмэску с номером, который высвечивался на экране мобильника.

– А что за фильм вы снимаете? – вопросом ответил неизвестный.

– Экранизируем «Убийство на улице Морг». – Рьянов подмигнул сейфу в углу кабинета.

– Ой, как удачно! – радостно воскликнул собеседник. – Тогда готовьте денежки!

– Какой вы быстрый, – возразил Рьянов, интригуя незнакомца. – Сначала надо посмотреть ваш экземпляр. В зубы, так сказать, заглянуть.

– Останетесь довольны! Не обезьяна – медведь! Клыки, лапищи! Килограммов на восемьдесят потянет.

Ему в кино самое место. Готовая кинозвезда… – разговорился продавец.

– И откуда у вас такой красавец?

– Э-э-э… – В трубке замялись. – По случаю взял, по случаю…

– Впрочем, это нас не касается, – сдал назад Рьянов, чтобы не спугнуть клиента. Он убедился: тому есть что скрывать. – Лишь бы подошел по фактуре.

– Подойдет! Огромный, страшный, волосатый. Таким детей пугать.

Слово «детей» резануло слух, стало для Рьянова знаком. Интуиция, это шестое чувство всякой хорошей ищейки, сказала ему, что на связи не просто жулик, промышляющий зверьем. Нет, это тот, ради кого была затеяна вся полицейская охота на обезьян, тот, кто выведет к украденным детям!

Такие моменты ни на чем, казалось, не основанной уверенности его коллеги называли наитием. Ни они, ни Рьянов не догадывались, что в эти мгновения След осенял их взмахом своих крыльев. Это он, демон, воплощение и покровитель сыска, раздвигал перед талантливыми, ревностными работниками гончего цеха завесу грядущего.

– Так где можно взглянуть на вашего монстра? – спросил Рьянов, прилагая все усилия, чтобы говорить спокойно. – А то, знаете, норовят всучить больных, увечных. Например, одноглазых… – Он затаил дыхание, понимая, что так грубо щупать клиента – верх неосторожности. Но собеседник остался невозмутим.

– Глаза, лапы на месте – полный комплект! – заверил он. – Хвоста только нет.

– Как без хвоста? А говорите – комплект!

– Вы не поняли! У них, орангутанов, вообще хвоста нет. От природы не полагается.

– Правду говорите?

– Не сомневайтесь! Редкий экземпляр. Лучших кондиций. Все при нем. И в полном расцвете сил. Мое слово – двадцать тысяч.

– В пределах этой суммы я уполномочен вести переговоры, – сказал Рьянов. Он был готов пообещать золотые горы.