Дело всей жизни. Книга первая

Нужно было собраться с мыслями и обуздать злость на себя за то, что согласился ввести её в тусовку, сам не поняв как это случилось. Эта девчонка уже имела надо мной странную власть…

Её приход оборвал мысли. И я снова пообещал её вывести в свет. И взорвался… Не стоит ей говорить о спокойствии. Нет и не будет его у меня. Рядом с ней — тем более…

В зал мы вернулись вместе с Несси.

— Ну как? — поинтересовался Теренс, и я не сразу понял, о чём он.

Девушка, похоже, даже не взглянула на себя, а сразу прилетела за мной в кабинет. Эта мысль согрела, настроение поднялось. Я мысленно ругнулся, что веду себя как подросток. Несс осмотрелась в поисках, видимо, зеркала и пошла в прихожую.

— О, флаг Америки!.. — всё, что оттуда донеслось.

Теренс, воспользовавшись её отсутствием, спросил:

— Джейк знает? — кивнул в сторону Несси.

— Его нет в городе.

— Он будет… удивлён, — подобрал слово парень, — впервые, сколько я тебя знаю, девчонка не в обители греха, а в святая святых.

— Про обитель даже не вспомнил…

У меня действительно не возникло мысли везти Несси в небольшую квартиру на улице Ферман, где я трахал случайных женщин и куда вызывал проституток. Девушка как-то сразу виделась именно здесь. Представил её там, и в душе что-то недовольно зарычало.

Эта девчонка дробила меня на части. Я никогда не покупал одежду тем, кого трахал, и никогда никому не вызывал самого дорогостоящего в Нью-Йорке стилиста, даже несмотря на нашу с ним дружбу.

— В ней что-то есть. Рад за тебя, друг! — Теренс хлопнул меня по плечу и заорал: — Иди сюда, ядовитый змей!

Маури появился в зале одновременно с Несси, хоть и вышли они с разных сторон. С кухни потянуло чем-то очень вкусным, будто дворецкий потянул за собой шлейф пикантных ароматов — ни один приход Теренса не обходился без шумного пати, и Экен с Маури, хоть и подтрунивали над экстравагантным стилистом, но любили его. А потому в святая святых Экена творилось настоящее чародейство.

В глазах Маури плескался едва сдерживаемый смех, а в глазах моей девочки искрилось восхищение: теперь разделённые пряди её волос смотрелись выглаженными утюгом и существовали каждая сама по себе, но в целом смотрелось даже лучше, чем вчера.

Пальцы зудели залезть под эти чёрные, тяжёлые, слегка извивающиеся ленты и запрокинуть её голову, смотреть на губы цвета какао с молоком и развести её ноги…

— …рук не хватит! — закончил упущенную мной из внимания фразу дворецкий, а стилист предупреждающе пощёлкал ножницами.

— Никита, тебе нравится? — спросила девчонка, тронув меня за руку и заглядывая в глаза.

Она хотела угодить мне? Я краем глаза заметил, что оба — дворецкий и стилист — посмотрели на нас, но тут же сделали вид, что заняты своим вечным батлом.

— А тебе?

— Очень! — она тронула волосы кончиками пальцев и потянула прядку-ленточку.

— Я рад… — сердце скребнула мысль, что я на самом деле счастлив её порадовать. — Нам пора ехать.

— Но тут же всего пара кварталов…

В глазах Несси застыла мольба о чём-то, чего я не понимал.

— И?

— Может, дойдём пешком?

Теренс не мог остаться в стороне — в каждом модной дырке затычка:

— Причёску нужно испробовать в экстремальных условиях. Так что советую прогуляться…

— В экстремальных, говоришь… — протянул я, прищурившись и окидывая взглядом девчонку.

— Жара… влажность, все дела… Надо развеяться, — вещал Теренс, уже не глядя на меня, включая машинку для стрижки и отвернувшись к Маури.

— Жара… влажность… все дела… — повторил я, сжав плечи Несси и пристально глядя в её глаза.

* * *

Спускаться в обзорном лифте днём не менее интересно, чем вечером, когда Манхеттен зажигает свои знаменитые всему миру огни. Помню, когда я только приехала в Нью-Йорк, с наступлением темноты пересекла на автобусе Ист-Ривер по Бруклинскому мосту и стояла на побережье Лонг-Айленда, глядя через пролив на это перламутровое переливающееся чудо. Огромный город в то время сиял для меня звёздами возможностей, сердце замирало в предвкушении успеха.

Первые две недели пролетели стремительно, я бродила по сверкающему Бродвею и тесной Уолл-Стрит, любовалась городом с высоты Рокфеллер-центра и лежала на траве в Центральном парке. Жизнь казалась сказочной, а возможности безграничными…

— О чём задумалась?

Хрипловатый баритон Никиты мгновенно иссушил поток воспоминаний. Я подняла на него глаза, скользнув взглядом по мощному телу. Не верилось, что вот эта гора мышц, этот зверь с переменчивым настроением, этот богач сначала трахнул меня в туалете, потом купил ворох дорогих по смыслу, но дешёвых по факту шмоток, обозначив мою цену ясно и понятно, а потом вдруг выложил пятьдесят тысяч долларов и пообещал пять миллионов.

— Никита, а почему ты не ходишь с телохранителями?

— Я не против, чтобы моё тело щупали женщины, — он улыбнулся. — А если кому-то надо убить, то телохранитель не защитит. Это всё показуха, привлекающая ненужное внимание.

Мы вышли из лифта, спутник обнял меня, его ладонь легла на голую кожу в вырезе, и по спине поползли мурашки. Я обвила его узкую талию, чувствуя, как под тонкой тканью футболки перекатываются мышцы.