Дело закрыто. Опасная тропа

Древняя лавка мистера Эндерби притулилась за спиной сэра Альберта. Оно и понятно: знаменитый торговец не удостоил бы своим взглядом столь невзрачное здание, к тому же слегка обветшавшее: четырехсотлетний возраст – это не шутки! Впрочем, дубовые балки были по-прежнему крепки, кирпичная кладка не рассыпалась. Примерно полтораста лет назад Джози Эндерби-третий пристроил к магазинчику полукруглый эркер и выставил в нем свои товары. Эта витрина, единственная уступка духу времени, осталась такой же, какой была при Джози. Больше с шестнадцатого века ничего не изменилось. В магазине было почти так же темно, душно и тесно, как и в елизаветинские времена. Посетителям по-прежнему приходилось ступать по голым протертым дубовым половицам. Вместо электричества – свечи, а вместо прилавка – почерневший от времени длинный стол, перешедший к мистеру Томасу Эндерби от его предшественников. Несмотря на эти недостатки, а может, и благодаря им, магазинчик был знаменит. У торговцев династии Эндерби имелось две сильных стороны: безукоризненная честность и поразительный нюх на камни. Тридцать лет назад Тобиас Эндерби считался лучшим в Европе знатоком жемчуга. Его сын Томас пошел по стопам отца и добился еще больших успехов. Именитые и богатые люди сидели за этим столом и смотрели, как представители династии Эндерби – Джози, Тобиас, Томас – выкладывают перед ними свои сокровища. Причем купить у них понравившуюся вещь было не всегда легко. За несколько лет до войны одна важная персона, в то время украшавшая собой трон, а впоследствии его лишившаяся, по неосторожности нагрубила Тобиасу. Этот человек пожелал купить рубин Гонзалеса, который когда-то являлся собственностью испанского короля Филиппа II, а потом окольными путями попал на торговую площадь Ледлингтона. Коронованный посетитель сделал сказочное предложение: он собирался удвоить любую сумму, которую назовет торговцам другой покупатель, однако допустил некоторую неучтивость. Какую именно, история умалчивает, но старый Тобиас рассеянно посмотрел мимо него и пробурчал:

– Нет, сэр, этот камень не продается.

Рейчел рассказала Гейлу Брэндону эту историю, пока они переходили через площадь.

– Хорошо, что на свете есть вещи, которые не купишь за деньги, – заключила она.

Они стояли в тени сэра Альберта Дауниша.

– Мне неприятно слышать от вас такие слова, мисс Трехерн. И знаете почему? У меня создается впечатление, будто деньги взяли над вами власть, а это весьма прискорбно. Пока мы управляем деньгами, все замечательно, но как только деньги начинают управлять нами, мы пропали. Деньги – прислуга, а прислугу надо держать в узде. Пользуйтесь ими, заставляйте работать на вас и не позволяйте собой помыкать. Не думайте, будто вы не сможете без них обойтись, и не допускайте даже мысли о том, что они способны сделать вас более значимой. Как раз наоборот. Это вы придаете деньгам ценность, когда тратите их на те или иные вещи. – Он вдруг засмеялся и закончил свою речь школьной шуткой: – Не деньги делают человека, а человек делает деньги.

– Мои деньги заработаны не мной, – вздохнула Рейчел.

– Это неважно. Значит, кто-то заработал их для вас.

Он опять засмеялся и перевел ее через дорогу. Рейчел взялась за щеколду на двери магазинчика мистера Эндерби и с чувством произнесла:

– Лучше бы их не было вовсе!

Глава 12

Томас Эндерби очень напоминал старую серую мышь, только глаза были не черными и блестящими, а тусклыми и совершенно бесцветными.

Во время обмена любезностями Рейчел вспомнила одну пожилую даму, которую знала в детстве. Дама любила приговаривать, одобрительно кивая: «Когда встречаются благородные люди, звучат комплименты».

После того как отзвучал последний комплимент, мистер Брэндон что-то тихо сказал хозяину магазина, и Рейчел поняла, что их приход сюда был подготовлен заранее. Мистер Эндерби поклонился и исчез за дверью подсобки. Вернувшись буквально через секунду, он положил перед мисс Трехерн квадрат из черного бархата и опять исчез, на этот раз надолго.

Рейчел села и стала ждать, окутанная романтикой старинного здания. Пол, почерневший от времени и протертый ногами нескольких поколений; само кресло, в котором она сидела, – с высокой спинкой и прямыми подлокотниками, и на фоне всего этого – мужчина, который привел ее сюда выбирать подарок для другой женщины. Она впервые так остро реагировала на мужское присутствие. Его взгляд волновал, точно прикосновение, а его прикосновение… Она осадила себя. Что это – безумие одинокой женщины, которая осталась без любви, так как у нее не было времени на чувства? Отчаяние напуганной женщины, мечущейся в поисках надежной защиты, или нечто более глубокое, трезвое и устойчивое? Она знала лишь одно: в любом случае ей придется страдать. Придется встретиться с болью, перетерпеть ее, задавить…