Дело закрыто. Опасная тропа

Рейчел поражалась той перемене, которая произошла в ее душе. Ей было приятно общество Гейла Брэндона, этот человек привнес в их семейную атмосферу живость и новизну, он относился к ней с явным восхищением, однако она и представить себе не могла, что испытает такое жестокое разочарование, узнав о его любви к другой женщине.

Томас Эндерби вернулся, неся в руках старинную тонбриджскую шкатулку. Эта вещица, конечно, была анахронизмом, но ее возраст внушал почтение. Хозяин магазина сел за стол, задрал очки на лоб, где они затерялись в спутанной шевелюре, открыл шкатулку и, убрав слой ваты, достал три маленьких предмета, упакованных в папиросную бумагу. Очень тонкие бледные пальцы с бескровными ногтями осторожно, неторопливо развернули бумагу. Наконец мистер Эндерби откинулся на спинку кресла и обозрел три украшения, выложенные им на черную бархатную салфетку. Его глаза перестали быть тусклыми щелочками, теперь в них блестело восхищение знатока.

Рейчел тоже смотрела на драгоценности.

Сначала продавец развернул веточку дуба. От нее было трудно оторвать взгляд: два бриллиантовых дубовых листочка и три желудя – шляпки сверкают бриллиантами, а орешки – жемчужины, две белые и одна черная.

– Какая прелесть! – воскликнула Рейчел.

Мистер Томас Эндерби с ней согласился:

– Эту брошь изготовили по эскизу моего отца. Ее заказала герцогиня Саутширская, но умерла, не дождавшись окончания работы. Мой отец несколько лет подбирал жемчужины. Знаете, он всегда неохотно продавал свои любимые произведения, так что, боюсь, кончина ее светлости стала для него облегчением. А эту цепочку нам привезли из-за рубежа – итальянская работа, сделанная по русскому заказу.

Цепочка имела длину около двадцати пяти дюймов. Тонкие звенья из светлого золота весьма изысканно перемежались с сапфирами и изумрудами, красиво ограненными и обсыпанными бриллиантовой крошкой. Колье было легким, ярким и изящным.

– Превосходный камень, – заметил мистер Эндерби, любовно тронув последнее украшение. – Конечно, рубин не сравнится ни с чем, а это один из наших лучших рубинов. Вы только посмотрите на цвет!

Рубиновый камень полыхал огнем между двумя распахнутыми орлиными крыльями, выполненными из бриллиантов. В их блеске он казался живым.

– К сожалению, я не имею права рассказывать вам историю этой вещи, – продолжил Томас Эндерби. – Мой отец разработал ее эскиз для члена королевской семьи, а недавно драгоценность вернулась к нам. – Он обернулся к Гейлу Брэндону: – Вот, сэр, три наших лучших украшения.

Рейчел была сражена. Все вещицы были невероятно красивы. И очень дороги. Какой романтический жест – объясниться в любви с помощью одного из этих сокровищ! Но тут ей в голову пришла иная мысль: «Плохо только, что выбирать подарок будет другая женщина».

– Что вам нравится больше всего? – спросил Гейл Брэндон, нагнувшись к ней.

Эти слова зажгли в ее душе искру негодования, и она выпалила:

– Разве это имеет значение? Я не могу выбирать подарок женщине, которую никогда не видела. Я не знаю, какая она, что любит. Жемчуг подходит одним, рубины – другим, а изумруды и сапфиры – третьим. Вам придется выбирать самому, мистер Брэндон. Здесь я вам не помощница.

В глазах Гейла Брэндона плясали озорные лучики. Он казался чересчур энергичным и живым для этой маленькой темной каморки.

– Какая досада! – воскликнул он. – Но ведь я не прошу вас выбирать. Мне просто очень интересно, какая из этих милых вещиц мистера Эндерби пришлась вам по душе. Например, мне самому понравилось одно украшение. Если наши вкусы совпадут, значит, в пользу моего выбора будет уже два голоса. Вы меня понимаете?

– Но мой голос не имеет никакого значения, так как я играю втемную. Я даже не знаю, какого цвета у нее волосы.

На лице американца мелькнула улыбка.

– Ну, со временем мы все поседеем. Надеюсь, она будет долго носить это украшение, так что лучше выбрать вещь, которая хорошо сочеталась бы с серебряными нитями в золоте.

Значит, у нее золотистые волосы… Седина на них обычно выглядит неважно… Изо всех сил стараясь не выдать голосом своего раздражения, Рейчел произнесла:

– Если она блондинка, ей пойдет колье с изумрудами и сапфирами.

– Но я не говорил, что она блондинка, мисс Трехерн.

– Разве? Вы же только что процитировали песню про серебряные нити в золоте.

– Это был всего лишь образный оборот речи. Я бы не назвал ее блондинкой, хотя она по-настоящему прекрасна, и, на мой взгляд, ей очень пойдет любое из этих украшений. Однако я буду вам крайне признателен, если вы скажете мне, какое из них приглянулось именно вам, мисс Трехерн. Мне важно услышать женское мнение.

Она не сдержала презрительной усмешки.

– Вы в самом деле думаете, что все женщины одинаковы?

Он тоже засмеялся.

– Нет, это было бы так скучно! Но мне хочется знать, какая из этих симпатичных безделиц приглянулась вам больше всего. Меня интересует ваша точка зрения. А еще мне любопытно, совпали ли наши вкусы. Потом, когда мы это выясним, спросим мистера Эндерби, какое украшение он спас бы от огня, случись в его лавке пожар.

Томас Эндерби машинально вскинул руку и тут же ее опустил.