Дело закрыто. Опасная тропа

– Замолчи! – закричал Мерсер. – Ты себе этим не поможешь. Эта дверь закрыта, и входная тоже, никто не услышит твоих криков. Снаружи слишком шумно, никто и не заметит, я тебя предупреждал. Вот почему мы здесь, Луи. На другой стороне площадки живет мужчина. Он напивается трижды в неделю и бьет свою жену, а когда начинает ее колотить, она громко кричит – так мне рассказывали. Я разузнал о нем у одного мужчины, с которым встретился на лестнице вчера вечером. Ее крики слышны повсюду. Я спросил у него: «Разве соседи не вмешиваются?» Он рассмеялся в ответ: «Их это не пугает, они уже привыкли». Тогда я поинтересовался: «Почему они не вызовут полицию?» А он сказал: «У полиции и так много дел, чтобы еще вмешиваться в споры между мужем и женой. Если они и приедут, то сами пожалеют об этом». Так что нет никакого смысла кричать, Луи.

Наступила тишина, потом раздались шаркающие шаги. В памяти Хилари возникла картина, которую она увидела, войдя в комнату: миссис Мерсер стоит, прислонившись к стене и схватившись за перекладину кровати. Она подумала, что если бы сейчас дверь шкафа открылась, она наверняка увидела бы ее в таком же положении, с выражением безумного ужаса на лице.

Шаги затихли, и опять наступила тишина. Затем Альфред Мерсер снова заговорил, резко приказав:

– Ну вот что, довольно, моя дорогая. Иди сюда, садись за стол и пиши то, что я тебе скажу!

Хилари услышала, как миссис Мерсер облегченно вздохнула. Вероятно, она ожидала гораздо худшего, жестокой расправы. И когда он приказал сесть и писать под его диктовку, она решила, что опасность миновала.

– Что же я должна написать, Альфред?

– Иди сюда, садись, а я буду тебе диктовать.

Хилари снова услышала звук шаркающих шагов, неуверенных, медленных шагов по дощатому полу. Заскрипел стул. Зашелестела бумага. Потом раздался голос Мерсера:

– Пиши то, что я тебе скажу, да побыстрее! Ты ведь хорошо обучена грамоте. Ничего не выбрасывай и не прибавляй, а не то пожалеешь. Так! Поставь дату сверху страницы, 27 ноября, и начинай писать. «Я не могу больше это скрывать… Я совершила большой грех и должна рассказать о случившемся, чтобы мистер Джеффри Грей вышел на свободу».

Стул опять заскрипел, как будто сидевший на нем человек отодвинулся назад. Едва слышным взволнованным шепотом миссис Мерсер спросила:

– Чего ты хочешь? Ты ведь сказал, что вырежешь мне сердце, если я проговорюсь.

– Пиши, что велено, – ответил Альфред Мерсер, – иначе видишь этот нож, Луи, ты видишь его? Он очень острый. Хочешь в этом убедиться? Если нет, пиши то, что я сказал!

Она написала. В комнате было очень тихо, и Хилари слышала, как ручка скребет по бумаге, едва уловимое шуршание. И снова голос Альфреда Мерсера. А потом опять шуршание. Снова голос и длинный, дрожащий вздох.

– Дописала то, что я сказал? Хорошо, продолжай. «Я не хотела убивать мистера Эвертона… Когда-то мы с Альфредом были любовниками… Он обещал жениться на мне, если мы вместе поступим на службу к мистеру Эвертону как муж и жена. Поэтому я согласилась… Но он продолжал откладывать наш брак, и однажды мистер Эвертон узнал…»

Хилари услышала медленный вздох.

– Что ты мне диктуешь? – спросила миссис Мерсер дрожащим шепотом.

– Поймешь, когда закончишь писать, дорогая, – ответил Альфред Мерсер. Ты написала «однажды мистер Эвертон узнал»? Хорошо, давай дальше. «Это было в тот день, когда мистер Берти Эвертон приехал навестить его из Шотландии… Он не стал об этом разговаривать… Он сильно разозлился… Альфред пообещал все уладить, и мы подали заявку на заключение брака… но ничего не вышло… Мистер Эвертон сказал, что выгонит нас из дома… и еще он угрожал разоблачить нас… Поэтому я взяла пистолет мистера Джеффри из нижнего ящика, где он его оставил… Это было 16 июля… Наша соседка миссис Томпсон обедала с нами… Я вышла в гостиную… и когда я проходила мимо двери кабинета… то услышала, как мистер Эвертон разговаривает по телефону с мистером Джеффри Греем… Он просил его немедленно приехать… Я подумала, он собирается рассказать ему о нас с Альфредом… Было восемь часов… Я сразу же поняла, что нужно делать… Я знала, сколько времени понадобится мистеру Джеффри, чтобы добраться до дома… Незадолго до этого я сказала, что должна приготовить постель… Я вышла и взяла пистолет мистера Джеффри…»

– Альфред! – Миссис Мерсер скорее выдохнула это имя, чем произнесла. Последовал слабый испуганный крик.

– Если станешь напрашиваться, будет только хуже! Садись! Готова? «…пистолет мистера Джеффри». Написала?.. Так! «Я спрятала его под фартуком и вошла в кабинет… Я попросила мистера Эвертона сжалиться надо мной и сохранить все в тайне… Он обозвал меня распутной женщиной… и я застрелила его».

Хилари услышала шорох, как будто писавшая резко отодвинула от себя бумагу.

– Я не стану, не стану писать это! Меня повесят! – Ее голос дрожал от страха.

– Ты уже достаточно написала, – ответил Альфред Мерсер. – Но тебя не повесят, не бойся. У них не будет такой возможности. Как только поставишь под этим признанием свою подпись и выпьешь из этой бутылки, ты заснешь и никогда больше не проснешься.