Дело житейское

Она уж точно не сравнится с случайно зажжённым подлеском и испорченной любимой рубахой, не говоря о собственных ожогах. Мне была известна механика процесса по выведению в явь чего-то смещённого в навь на пол шага, похожий принцип был использован в пространственном хранилище на моём наруче. Так что пусть не с первого раза, но новую часть себя я на пару секунд сдвинул в материальный мир. Хорошо, что не в броне был и не в полушубке, не говоря о чьём-нибудь деревянном доме. Фениксы без проблем сидят на ветках деревьев и на земле, та же трава под ними не вспыхивает и даже не жухнет. Но по всем признакам они как-то контролируют свой огонь. Я этого не умел, уж очень он отличен от пламени Феанора.

Так что плечи рубахи мгновенно сгорели, а там где пламенные жгуты коснулись подлеска, вспыхнул и он. Великое счастье, что я успел обзавестись духом воды, а потому всё сразу потушил. Местный хозяин леса не сказал бы мне спасибо за пожар. Да и его коллеги вряд ли в обозримом будущем удостоили бы меня хотя бы разговора. К тому же я не жар-птица, а великан, огонь не в моей природе, на плечах остались ожоги. Но впрочем могло быть и хуже, некоторая сопротивляемость пламени у меня всё есть. Возможно без неё меня бы просто поджарило там, где нити идут от позвоночника к плечам. А так всё ограничилось вздувшимися волдырями на коже, внутри организма кажется и вовсе ничего не пострадало. Это было в чём-то удивительно, но без сомнения радовало. Было бы грустно подпалить свой собственный позвоночник и на всю жизнь остаться инвалидом по собственной тупости. Ну, это если говорить о ситуации без мата и в прошедшем времени. Тогда-то я был куда как менее сдержан в словах, прежде чем стал залечивать плечи.

Но отступать было не в моих правилах, потому попытки вновь сделать что-то с «крыльями» в яви и нави продолжились. Это открыло мне парочку новых граней моего нежданного приобретения. Во-первых избыток солнечной энергии вполне себе съедался переводом силовых жгутов в материальное состояние. Я даже снизил частоту и продолжительность попыток этого действия. Пусть лучше эта часть меня будет несколько избыточно насыщенна магией, чем перенапряжётся и истощится. Меня по прежнему пугала перспектива отмирания не правильно сформировавшейся структуры. Во-вторых с каждым новым раскрытием крыльев в материальном мире ожоги становились всё меньше, как и боль от них. До просто покраснений кожи дело ещё не дошло, но определённо мой организм приспосабливался к новой части себя.

Это было удивительно. Нет, никто не спорит, что живым существам свойственно эволюционировать под действием обстоятельств. Но не с такой же скоростью! К тому же сопротивляемость пламени это не меньшее достижение, чем отращивание жабр а ля Кевин Костнер в Водном мире. На Земле такое определённо было за гранью возможного. Магический же мир продолжал подкидывать сюрпризы. Иногда я задавался вопросом, а есть ли здесь хоть что-то невозможное и не находил на него внятного ответа.

А потому раз за разом продолжал пытаться освоить свои новые конечности, если их можно так назвать. Раз есть отличная от нуля вероятность, что возможно абсолютно всё, то есть и шанс сделать и эту противоестественную часть меня управляемой. И плевать, что моя нервная система не предназначена для управления нескольких сотен дополнительных конечностей, в которых нет ни мышц, ни костей, ни собственных нервных окончаний. То что для моего прошлого мира нонсенс, здесь норма. Потому эмоциональные сопли раз за разом вытирались, усталость отодвигалась в сторону, а во главе угла становились терпение и труд, которые всё перетрут.

Это медленно, но верно приносило свои плоды. Я уже не пытался сблевануть, когда начинал чувствовать сотни золотистых жгутов на солнце. Пусть о постоянном управлении всеми ними по отдельности речи не шло, но направить целый пучок в нужную сторону я уже мог. Правда пока было не ясно для чего его приспособить. Выходил какой-то эрзац огненного заклятия на близком расстоянии. Хотя я более менее освоился с управлением отдельных нитей, чтобы попробовать ими к примеру что-то поднять, как ту самую веточку, но жар крыльев был непереносим практически для всего. Дерево горело, металл быстро раскалялся до красна и начинал плавится. Более менее держали его только камни, но толку от этого было мало. Пращу рукой я раскручивал куда как лучше, по крайней мере пока. Так что единственная радость тут была только в том, что в сторону врага мог полететь горячий камень, который мог бы что-нибудь поджечь, скажем во вражеском лагере. Не самое большое подспорье.