Дельта

Оба восьмилапых как-то по-особому взняли сведенные наискось щупики, одновременно пригнув к полу подбрюшье, не сгибая ног. Как понял Найл, так они выражают преклонение.

– Каково ее пожелание? – спросила Смертоносец-Повелитель.

– Прежде всего, – ответил Найл, – чтобы все мои сородичи перестали быть рабами. Люди должны быть удостоены такой же свободы, что пауки и жуки. Если кому-то из них по нраву прислуживать вам, это их дело. Но все должны иметь право выбирать. Ну? – потребовал он, не дождавшись ответа.

– Будет исполнено, – ответила Смертоносец-Повелитель.

Только тут Найл понял, что их ответное молчание – знак безоговорочного согласия. Отвечать было бы неуважением: можно заподозрить скрытое пререкание.

– Следующее желание богини – чтобы между пауками и людьми был заключен договор о примирении. Примерно такой, как между вами и жуками-бомбардирами. Договор должен строго соблюдаться обеими сторонами, нарушивший его навлечет суровую кару на себя и своих сородичей.

Выдержав почтительную паузу, Смертоносец-Повелитель ответила:

– Будет исполнено.

Даже скучновато как-то. Найл ожидал хоть какого-нибудь противления, пусть хоть намек на неохоту или недовольство. Безоговорочное подчинение вызывало некоторую растерянность: а дальше что? Чтобы скрыть неуверенность, Найл подошел к окну и отодрал несколько толстенных волокон, крепящихся к пыльному стеклу и не дающих проникать свету. При виде пробившегося луча оба паука боязливо пригнулись. Когда глаза освоились, Найл заметил обильную шапку дыма, зависшую над большим костром. На площади внизу царила сутолока; вон еще одна груженая книгами подвода пытается пробиться через толпу. И вон там тоже книги, свалены в большую кучу возле Белой башни, сейчас полетят в огонь.

Найл резко повернулся к Смертоносцу-Повелителю:

– Прикажи, чтобы перестали жечь книги.

Дравиг, не сказав ни слова, вышел из двери. Возвратился через несколько секунд и тихо занял место возле Смертоносца-Повелителя. Тут Найла неожиданно озарило, почему они с полуслова, без рассуждений повинуются любому его приказу. Им только что явилось чудо. Они лицезрели богиню и общались с ней напрямую. Отныне этой зале суждено стать святилищем. В сравнении с явлением божества все остальное просто тускнело. Думать о себе в эту минуту было бы нелепо и богохульно. Так как Найл для них – орудие откровения, все, что он говорит и делает, не должно вызывать вопросов.

Но они еще и недострйно обошлись с посланцем богини – настолько недостойно, что по варварской своей шкале ценностей заслуживают самой лютой смерти. Вот почему и стоят теперь, с тяжелым смирением ожидая участи.

Найл встал перед Смертоносцем-Повелителем.

– Ждешь, что сейчас свершится месть?

– Да, – ответила она, не дрогнув.

– А ты?

Дравиг замешкался, затем, к удивлению, ответил:

– Нет.

– Почему?

– Ты бы не стал спрашивать, если бы думал мстить, – сухо отозвался он.

Найл рассмеялся, его уважение к Дравигу возросло. В самом деле, даже ненависть к паукам совсем сошла на нет, стоило перестать зависеть от их милости.

– Ты прав. Что толку мстить? – Чувствовалось их облегчение. Они не пытались укрыться от мысленного прощупывания, будто считая это законным правом Найла.

– Да, действительно, я в ответе за гибель многих ваших сородичей. Но и вы повинны в гибели многих моих. Настало время положить конец вражде. Смертей больше быть не должно, как и рабства. Вы должны уяснить, что человек алчет не только пищи, но точно так же и знаний. Глубочайшее и сильнейшее его желание – быть свободным, чтобы использовать свой ум, ведь он инстинктивно сознает, что вся сила происходит от ума, и надо изучить его возможности. И врагами он вас считает потому, что вы не даете ему утолить свой голод, – Найл приумолк, ожидая, что они что-нибудь скажут, но пауки молчали, и он добавил: – А теперь скажите, что думаете вы, только начистоту.

Ответил Дравиг:

– Пауки извечно желали мира. Как раз человек и вынудил нас стать хозяевами, потому что никак не давал нам пожить спокойно. Пока человек был свободен, он все время только и делал, что устраивал на нас набеги и пытался извести. Вот почему нам пришлось подмять его под себя.

Смертоносец-Повелитель дополнила:

– И за прошедшие два столетия войны не случалось ни разу.

Найл молчал; да, против ничего не скажешь. Наконец, он произнес:

– А теперь воля богини такова, что людям и паукам надо научиться жить, не причиняя друг другу вреда. Если добьемся этого, воцарится прочный мир под покровительством богини.

Говоря это, он чувствовал, что в словах звучит авторитет больший, чем его собственный. Пауки в очередной раз забавно присели, выражая преклонение.

Найл чувствовал, что сказал достаточно. Он повернулся к двери.

– Теперь я должен возвратиться к своим сородичам. Но будьте готовы к моему возвращению. С собой я приведу совет из свободных людей, выработать условия договора о примирении, поскольку договор должен быть равно справедлив как для ваших, так и для моих сородичей. Отныне люди и пауки должны быть равными.

– Да будет так, – сказала Смертоносец-Повелитель.