Дельцы.Том I. Книги I-III

Его Алеша совладалъ кое-какъ съ супинами и герундіями и выдержалъ вступительный экзаменъ. Родители его тѣмъ временемъ умерли. Отъ нихъ осталось небольшое состояньице. Алеша кинулся съ азартомъ въ аудиторіи и первый годъ былъ самымъ пламеннымъ неофитомъ университетскаго знанія. По переходѣ во второй курсъ его потянуло проѣхаться за-границу. Тогда какъ разъ началась эпоха всеобщаго движенія на Западъ. Деньжонки были и Алеша сталъ упрашивать Николаича проѣхаться съ нимъ. Прядильниковъ взялъ отпускъ и пробылъ три мѣсяца за-границей, разъѣзжая съ Алешей по Рейну и Швейцаріи. Въ августѣ ему надо было вернуться, но его питомецъ ощутилъ неудержимое желаніе прокатиться хоть на три недѣльки въ Парижъ. Прядильниковъ службой еще тогда дорожилъ и уѣхалъ въ Россію, напутствуя Алешу всякими пріятельскими наставленіями на пути въ новѣйшій Вавилонъ. Алеша былъ еще очень юнъ. Даже его юношескіе инстинкты хоронились подъ спудомъ. Парижъ разбудилъ ихъ. На берегахъ Сенскихъ узналъ впервые Алеша, какъ его наружность уловляетъ сердца женщины. Попалъ онъ въ Латинскій кварталъ, поселился въ студенческомъ отельчикѣ и съ первыхъ дней окунулся по уши въ веселое житье, наполненное легкими любовными забавами. Онъ самъ изумлялся въ первое время, какъ это разныя Фи-фины, Титины, Лизеты и Аннеты въ такомъ количествѣ льнули къ нему. Онъ походя побѣждалъ ихъ и, не желая того, отбивалъ у сожителей, изъ которыхъ иные были смертельно влюблены въ своихъ «petites femmes». Ему ужь на роду было написано начать съ «адюльтера», хотя и въ сферѣ незаконныхъ сожительствъ. Онъ было и попробовалъ уклоняться и даже сильно началъ морализировать одну Фифиву, бѣгавшую къ нему по два раза въ день отъ своего сожителя, чахоточнаго студента, ревниваго и ослабленнаго, котораго она-же уложила въ гробъ. Но Фифина, бывшая лѣтъ на пять старше Алеши, брала его обѣими руками за голову, цѣловала, какъ ребенка, и разливалась звонкимъ хохотомъ. Послѣ того не было ему никакой возможности продолжать дальнѣйшую морализацію. Фифина сама схватила чахотку, а Алеша продолжалъ привлекать жительницъ Латинскаго квартала. Впослѣдствіи, въ Петербургъ, онъ разсказывалъ, что самъ хорошенько не помнитъ, какъ у него прошло цѣлое полугодіе. Въ этотъ періодъ онъ дѣйствительно предавался «эллинской жизни». Ему случилось даже разъ забѣжать, по ошибкѣ, въ квартиру какой-то изящной и бѣлотѣлой дѣвицы и найти ее въ кровати. Алеша помнитъ только, что въ этой квартирѣ онъ пробылъ двѣнадцать дней и столько-же ночей.