Читаем Дембельский аккорд 1 полностью

И мне вновь предоставили возможность поведать сущую правду:

— Так вот… О подавлении восстаний в Польше!.. Чтобы одни славяне не воевали с другими… Да и христиане же… Хоть и с католиками… Короче говоря, на реке Буг стояло два башкирских конных полка, которые заступали на боевое дежурство сроком на два года! И в Финляндии точно так же служило ещё два полка из Башкирского Казачьего Войска… Так… На всякий случай! Следовательно на усмирение польских мятежников в первую очередь направлялись те два башкирских полка, которые были расквартированы на реке Буг. И ведь ничто их не связывало: ни вероисповедание, ни этническое происхождение… Даже язык!.. Ведь башкиры в основной своей массе не понимали русского языка!.. Так что полякам не удавалось провести свою подрывную агитацию… А ведь башкирам только дай возможность с кем-нибудь повоевать! Тем более за русского царя!.. И они замиряли польских повстанцев по полной программе! Как и приказывали военные советники из вышестоящих штабов!.. Но вот самое интересное начиналось потом… Когда восстание полностью подавлено, а весь польский народ пребывает в ужасно шоковом состоянии от столь негуманного с ним обращения. Тут царские генералы находят крайних!.. Которые и виноваты в этих военных кошмарах! А кого же ещё, кроме как…

— Младший нерусский брат!.. — подсказывает Пуданов. — Который ни бельмеса по русски…

В данном аспекте командир первой роты прав на все сто процентов…

— Правильно!.. — подтверждаю я. — Надо же царским наместникам продемонстрировать всем полякам свою приверженность основам демократии и всеобщей справедливости! И ведь этого можно добиться только показательным наказанием своих же подчинённых!.. Чтобы мстительные поляки успокоились хоть на какое-то время!.. И вот… Из башкирских полков арестовывали несколько сотников… Ну, командиров кавалерийских сотен… И объявляли оставшимся казакам-мусульманам, что их боевые товарищи слишком уж зверствовали при подавлении восстания!.. Хотя перед этим самым подавлением приказы сверху отдавались будь здоров! Огнём и мечом карать!.. Всех мужчин с оружием или без… И вот… Самых «отличившихся» сотников вязали по рукам и ногам. Остальные башкиры втихомолку в своём полку обсудят это дело, да и стерпят такое вероломство царских начальников. Ведь они-то, то есть рядовые казаки тоже поляков не баловали… А затем арестованных привозили на центральную площадь Варшавы… Ждали, когда соберётся побольше местных жителей… Затем вслух зачитывали приказ военного командования о проведении справедливейшего расследования!.. Башкирские сотники объявлялись виновными во всех этих зверствах… И тут же публично их отправляли на виселицу… «Варвары же… Ничего не понимают по русски… Перестарались!» Вот так-то и расплачивались царские генералы с самыми исполнительными своими подчинёнными…

Я тяжело вздыхаю… Мой рассказ закончен…

— Да-а-а… — задумчиво произносит Иваныч. — Печальные вещи ты говоришь… И даже страшные…

На это его высказывание я никак не отвечаю… Ведь правда бывает только в единственной своей исторической версии… Об остальном уже судить не мне…

Какое-то время мы сидим молча… Наблюдаем в телевизоре очередное словоблудие в немом исполнении… Затем Пуданов просит Варапаева, который сидит поближе к голубому экрану, поискать что-нибудь на втором или третьем канале…

Капитан подошёл к телевизору и защёлкал кнопками… Из динамиков послышался женский визг и смех… Вот это уже было поинтересней других передач… И Варапаева тут же попросили отодвинуться в сторону… А на экране появились совершенно голенькие девушки… Да ещё и в бане!..

— О-о! — вскричал Пуданов. — Это же самая первая советская порнография! Наши зенитчицы в бане моются!.. А сейчас эта зайдёт!.. Самая красивая и фигуристая!.. Вот она! Русалка!..

Действительно… Повинуясь приказаниям командира первой роты майора Пуданова… На пороге банного помещения появилась очень стройная и ещё больше соблазнительная актриса… В самом что ни есть своём неглиже… Но всё-таки прикрытая в срамных местностях разлапистым веничком… Но своим подружкам-артисткам-зенитчицам она была видна вся… И понеслись старательно заученные реплики… Очень восхищённые и практически без стиснутых зубок… Ну… Про её фигуру, с которой скульптуры можно лепить… Да о прозрачной её коже…

Но произведённым среди нас сногсшибательным эффектом обнажённая красавица наслаждалась очень недолго… И плеснула ковшик воды на раскалённые камни…

— Ну, зачем так? — возмутился Иваныч. — Сколько пара!.. Ничего не видно!.. Кто же так в баню ходит? Сначала надо помыться!

— Точно! — поддакнул я. — И крупного плана побольше!.. И чтобы всё было не спеша…

— И только потом можно париться! — не слушая меня, продолжал горячиться командир роты. — Эх, вы!.. А ещё зенитчицы!.. Только душу растравили…

Но телевизионная баня уже закончилась и сейчас на экране свежепомытые и распаренные девчонки уже вовсю распивали казённые чаи… Прихорашивались в военной форме… Да готовились к балу в служебном помещении…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза