Демельза

Росс посмотрел на море.

– Если это корабль, так его тоже несет к берегу! – сказал Роджерс. – Он слишком близко, ему некуда деваться. Господи, спаси их грешные души!

Росс разглядел за бурунами мерцающий огонек, а потом, совсем рядом, еще один и побежал к кромке воды.

Ему навстречу неслись по песку оторвавшиеся от волны хлопья пены самых разных размеров. Росс с плеском шагнул в воду и остановился. Ветер не давал отдышаться.

– Вон там, сэр! – крикнул подоспевший Роджерс.

Снова начинался шторм, но из-за туч все же выглядывали звезды, так что было достаточно светло. Большой корабль, больше бригантины, стремительно приближался к берегу. Огни горели на носу, а посередине, на корме, огней не было. Судно поднималось над водой, а в следующую секунду видны были только мачты, волны кидали его из стороны в сторону, оно явно потеряло управление.

Кто-то на борту понял, что конец уже близок, и поджег пропитанную маслом ветошь. Люди на берегу заметили огонь.

Корабль выбросило на берег ближе к Нампаре, и пострадал он меньше «Королевы Шарлотты», только фок-мачта накренилась от удара.

И в этот момент на берег устремился авангард шахтеров из Иллагана и Сент-Анн.

Глава десятая

«Гордость Мадраса», корабль Ост-Индской компании, возвращался домой с грузом шелка, чая и специй на борту. В тот день утром он, словно призрак, выскочил из тумана возле бухты Сеннен и наверняка разбился бы о камни Гэрнед-Хэд, но шторм на время стих, и у него появился шанс выйти в открытое море.

Потом это судно видели у маяка Годреви, а спустя еще какое-то время шахтеры из Иллагана и Сент-Анн, только-только прознавшие о крушении «Королевы Шарлотты», сообразили, что с минуты на минуту на берег у Гвитиана или Бассет-Коув вынесет добычу побогаче. Пришлось выбирать. В результате толпы шахтеров разбрелись по пивным и винным лавкам Сент-Анн, а на утесах расставили наблюдателей.

«Гордость Мадраса» под прикрытием тумана прошел под маяком Сент-Анн и был замечен только перед самыми сумерками, когда его уже несло по волнам мимо бухты Сола. Шахтеры прикинули, что корабль выбросит на берег через несколько миль, и последовали за ним вдоль скал, так что их авангард оказался на Хэндрона-Бич одновременно с судном.

То, что последовало за крушением, и в солнечный летний день выглядело бы ужасно, а уж зимой, в шторм, при свете звезд и под аккомпанемент пронзительно воющего ветра, картина казалась просто фантастической.

Корабль приближался так быстро, что его успели заметить всего с десяток местных, да и то лишь после того, как на палубе зажглись огни. Как только судно врезалось в берег, к нему устремились и пришлые, и местные, и тут уж началось соперничество за добычу.

До конца отлива оставалось еще два часа, и, хотя добраться до корабля было сложно, очень скоро разгоряченные ромом и джином люди бросились в воду. Волны перекатывались через борт, но на палубе все еще горел огонь. Два матроса смогли доплыть до берега, один тянул за собой канат, однако никто на суше и не подумал за него ухватиться. Третьего матроса выбросило на берег в бессознательном состоянии, с него тут же стянули рубаху и брюки и оставили лежать голым на песке.

А шахтеры все прибывали. Вскоре на сером песке перед кораблем образовался огромный черный полукруг из людей. В этот раз Росс не стал участвовать ни в разграблении груза, ни в спасении потерпевших крушение. Он немного отошел назад и наблюдал за происходящим. Глядя на его лицо, никто бы не подумал, что он не одобряет действия мародеров. Видимо, боль утраты не оставила в душе Полдарка места для осуждения их жестокости.

Матросы с «Гордости Мадраса» добирались до берега, но теперь мародеры ничтоже сумняшеся срывали с них одежду, а тех, кто пытался сопротивляться, отчаянно колотили. Голые моряки отползали от греха подальше. Двое вытащили ножи, но их тут же избили до полусмерти.

К семи вечера после отлива корабль был виден как на ладони, и к этому времени на берегу собралось тысячи три человек. Промасленные бочонки из-под сардин горели и дымили, как огромные факелы. «Гордость Мадраса» превратился в скелет, по которому ползали мириады муравьев. Люди были повсюду: одни, орудуя ножами и топорами, вытаскивали из трюма богатства Индии; другие, пьяные или избитые до полусмерти, дюжинами валялись на берегу. Команда и восемь пассажиров – их все-таки отбили от мародеров Заки Мартин и Пэлли Роджерс со товарищи – разделились на две группы: более многочисленная во главе с помощником капитана отправилась за помощью; остальные сбились в кучку на некотором расстоянии от судна, их охранял капитан с обнаженной саблей в руке.

Богатый груз растащили, отменный бренди выпили, и начались потасовки. Тлеющая вражда между деревнями и шахтами вспыхнула с новой силой. Соблазны той ночи одинаково подействовали на пустые желудки и на пустые карманы. Уцелевшим после кораблекрушения казалось, что их выбросило на чужой берег, а разговаривающие на странном наречии мужчины и женщины со злыми смуглыми лицами сильно смахивали на дикарей, готовых растерзать их ради хорошей одежды.