Демельза

- Этот парень, Пэйнтер, совсем опустился, - произнес он. - Интересно, почему кузен от него избавился? Он и так немало грубостей от него стерпел в прошлом.

- Как мне сказали, Пэйнтер устроил скандал. Да он сущий негодяй, сэр. И заслуживает колодок. Думаю, что после его ухода прихожане так толком и не успокоились.

Фрэнсис подавил улыбку.

- Интересно, что он пытался рассказать про Францию? Не выдумал ли он всё?

- В этом есть доля истины, мистер Полдарк. Моей жене по делам прихода выпал случай навестить миссис Джанет Тренкром, вы ее знаете, жену племянника мистера Тренкрома. Миссис Тренкром тогда рассказала... что же она сказала? Мария! Что тебе поведала миссис Тренкром?

- О, она тогда сказала, что с них довольно и Шербура, но, конечно же, она преувеличивала. Она рассказала, что французскую тюрьму, как же она называлась? Неважно. В прошлый вторник или воскресенье разгромили бунтовщики и забили насмерть начальника тюрьмы вместе со многими из его людей.

- Я сомневаюсь в правдивости её слов, - произнес спустя мгновение Фрэнсис.

- Уверен, в них нет ни капли правды, - с жаром воскликнул мистер Оджерс. - Самосуд всегда достоин порицания. Этот молодчик, Пэйнтер, весьма опасный тип. Дай ему хоть малейшую возможность, так он разгромит наши дома.

- Когда в стране вспыхивают волнения, поднимают их не старые пьяницы. Взгляните, Оджерс, на это овсяное поле. Если погода позволит, то завтра начнем жатву.

Прибыв в Тренвит, Фрэнсис отвел тщедушного викария в сад, пока дамы приводили себя в порядок. Когда они вошли отужинать в зимнюю гостиную, а беспокойные серые глазки миссис Оджерс заблестели при виде еды, Фрэнсис спросил:

- А где Верити?

- По приходу я сразу же поднялась в спальню Верити, но её там не оказалось, - ответила Элизабет.

Фрэнсис склонился к оттопыренному уху тетушки Агаты.

- Вы не видели Верити?

- А? Что? - тетушка Агата оперлась на свои клюки. - Верити? Полагаю, что вышла.

- Вышла? И зачем ей понадобилось выходить в такое время?

- Я гадаю не менее твоего. Час назад она пришла и поцеловала меня, при ней были еще платья. Я не поняла, что она мне сказала; так бормочут простолюдины. Научись они говорить так, как бывало во времена моей молодости, в мире стало бы меньше проблем. Шахты не работают. Фрэнсис, это плохой мир для почтенных и пожилых. Некоторые идут напролом. Нет, Оджерс, вот что я вам скажу, мало утешения в том...

- Она не сказала, куда направляется?

- Кто? Верити? Я ведь сказала, что не смогла ничего разобрать из её слов. Но она оставила для вас письмо.

- Письмо? - воскликнула Элизабет, смекнув, в чем дело, намного раньше Фрэнсиса. - Где оно?

- Уж не собираетесь ли вы попросить взглянуть на него? Проклятье, неподходящее время для любопытства. Интересно, куда же я его подевала. Оно ведь только что лежало в моей шали.

Она проковыляла к столику и присела, сморщенные старческие руки перебирали кружева и складки одежды. Мистер Оджерс нетерпеливо ждал, когда ему удастся сесть за стол и приняться за холодную курятину и пироги с крыжовником.

Поначалу она лишь потревожила парочку вшей, но вслед за тем в дрожащей руке показалось запечатанное письмо.

- Меня слегка задело, что я должна передать запечатанное письмо, - произнесла старушка. - А? Что вы изволили сказать? Словно мне есть дело до секретов мисс Верити... А я прекрасно помню день, когда она появилась на свет. Зимой пятьдесят девятого. Как раз после праздника по случаю захвата Квебека, мы с твоим отцом тогда поехали на медвежью охоту в Сент-Агнесс. Только мы зашли домой, а там...

- Прочти, - произнес Фрэнсис, передав распечатанное письмо Элизабет. Аккуратные черты его лица исказила вспышка неукротимого гнева.

Её взгляд быстро пробежался по письму.

Оно начиналось следующими словами: