Демитрикая 2: Тени прошлого

— Нет! Мне правда интересно это ты настолько расчётливый и жестокий, что планомерно уничтожал и ломал меня, чтобы я действительно тебя полюбила или это я просто такая наивная пустоголовая дура, которой ты вертел как хотел.

Вампир молчал, не зная, что ответить своей эльфийке. Он был очень расстроен и поражён, сколько в ней проснулось ненависти к нему. Алказар просто не мог понять, как вот так быстро всё разрушилось. Повозка, в которой они ехали, остановилась, и снаружи послышались голоса. Джони Один Башмак приоткрыл полог со стороны кучерской лавочки.

— Найвс… или как тебя теперь называть? В общем, с этим тебе разбираться, — сказал он и быстро опустил занавесь.

— Теа, прости, нужно разобраться, чем бы это там ни было. И мы продолжим.

Эльфийка никак на это не отреагировала.

Я вылез из повозки и спрыгнул на землю. Мысленно я был благодарен воле случая, чтобы ни произошло. Разговор с Теаромоной оказался очень тяжёлым. Мы раньше никогда не разговаривали в подобном тоне и ключе. Мне было сложно всё объяснить, обосновать свои поступки. Сложно быть умным, когда ты идиот. Чем дольше этот разговор длился, тем больше я убеждался в том, что я полный судак на букву «М», но я всё же попытался. Попытаюсь и ещё раз, ещё не всё потерянно. Ты потерял её. Хоть я надеюсь и на обратное, но всё же думаю ты прав, мозговитый. Она так резко стала презирать и ненавидеть, что я не знаю, как с этим справиться. Момент упущен для всякого… вот блин спасибо, капитан очевидность, без тебя бы я до этого никогда не додумался. Если у меня и был шанс сказать всю правду Теа и объясниться с ней, то он мною безвозвратно прохерен, но всё же … ты до сих пор пьёшь яд надежды. Мозг, мне и так тошно, прошу хоть ты меня ещё не добивай. Сейчас по крайней мере, вот спать будем ложиться тогда уж и разгуляешься. Окей? Молчание знак согласия.

Мысленно улыбнувшись я вышел из-за телеги и направился вперед. Перед нами стояли три стража порядка, они были в отряде Джун перед тем как нас накрыло волной. Увидев меня, они сразу же напряглись и приняли боевые стойки.

— Расслабьтесь, — сказал я им как можно спокойнее и поднял руки в примирительном жесте. — Я не хочу с вами сражаться, у меня куча заложников и я хочу только поговорить.

— Шин, это чудовище поработило детей и может их убить, — произнёс кто–то из пленных эльфов. — Прошу выслушай его.

Эй! Я вообще–то всё слышу. Ты кого чудовищем назвал, а? Уймись мозг, возможно этот парень только сейчас стал причиной остановки очередного кровопролития и причинения страданий многим. Возможно мне всё же удастся достучаться до этих стражей и не падать в глазах Теаромоны ещё ниже. Хотя куда уж ниже то?

— Шин, верно? — я тыкнул пальцем в того которого признал лидером группы. — Поговорим как взрослые, как мужчина с мужчиной.

Не знаю почему, но выглядел он самым умным из них. По крайней мере он был точно самым старым, там с десяток или даже больше тысячелетий набежало.

Я вытащил клинок и воткнул его в землю, после чего достал из рукава кинжал — лепесток тоже оставил его. Пусть чувствует себя максимально комфортно, а я рискну. К тому же всегда можно и магией жахнуть в крайнем случае. Думаю, этот эльф тоже так думает. Шин снял свой клинок и воткнул в землю. Потом достал два кинжала из–за спины, нож из сапога и немного поразмыслив оставил длинную серебряную спицу, что держала в узде его волосы. Нехило так, но уверен у остроухого остались секреты ещё.

— Дружище теперь постой и послушай. Поскольку я уже устал это повторять каждому встречному остроухому, — начал я, когда мы приблизились друг к другу на вежливое расстояние удара. — Я направляюсь в ваш храм зелёного цвета и вам меня не остановить. Так или иначе я войду в него. Вопрос только в том сколько трупов позади меня останется.

Я прервался и достал трубку.

— Не против? — эльф покачал головой, и я продолжил свой монолог. — Поверь мне я не хочу лишней крови, лишних страданий и разрушений. Мы и так много бед натворили прибыв сюда.

— И я по–твоему должен в это поверить, — сдержанно произнёс он пока я поджигал табак.

— Нет. У тебя нет никаких оснований мне верить. Только у меня, в отличие от тебя, есть это, — я продемонстрировал ему свою руку, всю забитую рабскими печатями. — Эта печать покруче кастренлосской. Я могу убить и пытать пленников, могу заставить их самих перерезать себе глотки, но поверь, я этого не хочу, — крепко затянувшись и выпустив дым, я продолжил. — У меня есть рабыня… подруга из вашего народа. Эльфийка, что я выкупил давно в Кастренлоссе. Я готов за неё жизнь отдать, поскольку она мне практически как дочь. Но из-за всего этого я потерял её доверие и уважение. Наверное, никогда не заслужу благосклонность вновь. У меня сердце разрывается, глядя в глаза Теаромоны, преисполненные злобой. Поэтому прошу вас, не сопротивляйтесь. Либо сдайтесь, либо проходите мимо.