Демократический социализм — будущее России

Так возникает тесная увязка иерархической культуры и «вертикальной», управляемой структуры общества. Соответственно, и индустриальная структура общества тесно связана с технократическим сознанием, предполагающим подконтрольность сил природы человеческому разуму. Распространение технократической идеологии в качестве «нормальной», «общепринятой» происходит целенаправлено, так как эта идеология соответствует властным и имущественным интересам правящей элиты, отчужденной от остального общества и от природной среды. Технократическая культура, культура материального потребления, таким образом, становится инерционной силой, продолжающей раскручивать механизм энергопотребления-укрепления управляемого общества уже тогда, когда основные материальные потребности общества удовлетворены, и возникает возможность развития прежде всего информационно-духовных его потребностей (что предполагает при прочих равных условиях меньшее энергопотребление, так как информация делима без значительных материальных затрат).

Есть ли выход из замкнутого круга, в котором сложившаяся социальная структура упорно воспроизводит сама себя? Судя по опыту стран, опережающих Россию в своем развитии, отчуждение индустриального общества все же постепенно смягчается, растет влияние групп, не входящих в правящую элиту, «вертикализация» общества снижается, становится менее напряженной демографическая ситуация. Такие изменения благоприятно сказываются и на состоянии природной среды. Это дает шанс на выход из острого экологического кризиса, «граничащего» с экологической катастрофой. Эти перемены на Западе стали возможными благодаря систематической и иногда весьма решительной борьбе общественных организаций и реформистских партий против государственных и финансовых институтов. Опыт этой борьбы и осмысление причин кризиса современной индустриальной системы помогает сформулировать основные направления социально-экологической реформы.

Во-первых, социально-экологическое движение должно бороться за вытеснение управленческих структур самоуправлением, усиление роли локальных интересов, теснее связанных с конкретной природной средой. Это может достигаться как путем «лоббирования» в пользу соответствующего законодательства, так и проведения просветительских программ, позволяющих населению освоить технику самоуправления и понять его преимущества. Одновременно экологическое движение должно, на мои взгляд, поддерживать создание самоуправляющихся организаций (общин, предприятий, поселений, причем необязательно специфически экологических). Действительное самоуправление при доступе к экологической информации неизбежно тяготеет к экологичности.

Во-вторых, политическая задача социально-экологического движения — ограничение функций централизованной бюрократии в пользу общественных институтов и представительных органов власти, поскольку исполнительная власть (кроме специализированных экологических органов, которые должны быть скорее не исполнительными, а контрольными) в силу своих объективных интересов всегда противостоит экологическим приоритетам. Зависимость исполнительной власти от представительной не только снижает уровень авторитаризма в обществе, но и усиливает роль низовых гражданских движений, в том числе экологических. Идея выдвинуть и добиться избрания «экологического президента» гораздо дальше от воплощения, чем планы получить сильную фракцию в парламенте, способную влиять на курс правительства. Таким образом, как эта мысль не покажется далекой от экологии, при прочих равных условиях экологисты должны выступать за правительство, ответственное прежде всего перед парламентом, а не перед президентом. Это, конечно, не значит, что парламентская система является идеальной. Мы должны выступать за постепенную передачу полномочий всех центральных органов (в том числе и парламентских) на места, за усиление региональных институтов. Но за несколькими важными исключениями, о которых ниже.

В-третьих, с точки зрения экологического движения предпочтительнее децентрализация экономической структуры, общественная поддержка альтернативных индустриальным форм жизни и «чистых» технологий, технологической демонополизации и разукрупнения. Например, пока преобладает централизованное энергоснабжение, переход к «альтернативной энергетике» остается утопией. Целенаправленная политика демонополизации и экологический контроль за качеством потребления невозможны без вмешательства общества в отношения собственности, без общественного регулирования экономики, то есть без элементов социализма в изначальном, небольшевистском значении этого слова.