Демократический социализм — будущее России

Отдельный вопрос, будет ли построенное искусственно альтернативное общество свободным от авторитаризма. Как будет организовано это общество? «Как биоценоз» — слышится в ответ. Интересно, кто в нем будет играть роль хищников?

Пора вспомнить, что экология — не часть биологии, а наука о взаимоотношении человеческого общества и его среды обитания (экология —«наука о доме», обратите внимание — даже не о «природе»). Это социально-естественная наука, социально-биологическая, если хотите. Доказывать что-то в экологии механическим перенесением законов биологии на общество можно с тем же успехом, как и объяснять с помощью этих законов астрономические явления. Именно поэтому экология должна исходить из взаимодействия социальных и биологических законов. Если вы концентрируете свое внимание на программе биоразнообразия — вы должны прежде всего применять биологические инструменты, но если речь зашла о вмешательстве в общественные дела, о воздействии на социум — экология разворачивается своей социальной стороной. И государство становится не «недоразумением», как считает часть экологистов, а очень важной, прочной и обусловленной тысячей причин болезнью, лечить которую можно только имея соответствующие знания, только постепенно и только внедряя свои инструменты внутрь этой болезненной опухоли. И здесь уже без политики не обойтись.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТАКТИКА И СОЦИАЛЬНАЯ ОПОРА

В нашей стране в силу ряда причин сформировалась модель индустриального общества, отличающаяся особенно высокой концентрацией управления в руках технократической элиты. Распад этой модели не привел к благоприятным последствиям в отношении среды. Технократическая элита пыталась решить проблемы, возникавшие в результате существования сверхгосударственной системы и ее трансформации, за счет несдерживаемой эксплуатации природных ресурсов. Тяжелое положение, возникшее в стране к концу XX века, снижает реально существующие возможности избежать глобальную экологическую катастрофу. У нас просто не остается времени, чтобы благоприятные стратегические тенденции перехода от индустриального к постиндустриальному обществу реализовались сами собой или при минимальном вмешательстве общественности. Страна может раньше превратиться в экологическую пустыню.

Так возникает важная дилемма: слишком медленно реформировать общество нельзя — можно просто не успеть. Но господствующие силы общества насквозь пропитаны авторитарной культурой и не дадут реформировать общество быстро, если не будут подвергаться давлению извне. Именно давлению, потому что попытка «революции», предпринятая радикальным меньшинством лишь воспроизводит авторитарную систему.

Стало общим местом утверждение о том, что экологическое движение недостаточно влиятельно, потому что оно защищает не конкретный слой людей, а всех сразу, притом что эти «все» не видят в этой защите своей выгоды. В итоге экологисты «зависают», теряя свою социальную опору. Между тем без воздействия мощной социальной силы махину индустриального общества не изменить.

Какие же силы могут давить на структуру общества? Лишь те, которые в силу своей структуры связаны с самоуправлением, которые составляют костяк гражданского общества, а не государства или хозяйственных корпораций. Речь идет о тех слоях, которые достаточно компетентны, чтобы участвовать в управлении собственным производством (я имею в виду не только традиционное материальное производство, но и производство информационной продукции). Понятно, что эти социальные группы станут внушительной силой, осознают свой «классовый интерес» (и тогда можно будет говорить об образовании гражданского «класса» как основы гражданского общества) лишь по мере развития культуры.

Сегодня эта новая общественная сила формируется вместе с гражданским обществом — сетью организаций, независимых от государства и хозяйственных монополий. Помимо экологических движений в эту сеть входят профсоюзы, правозащитные организации и общества потребителей, органы самоуправления на производстве, небольшие фирмы, лишенные жесткой иерархии внутри себя, самоуправляющиеся поселения, некоторые комитеты самоуправления в городах, малые партии, напоминающие скорее политические клубы и т. д.