Демократия — низвергнутый Бог

 Кроме того, в сочетании с этой стратегией необходимо признать подавляющее значение сепаратистских движений. Если решения большинства «правильны», то решения наибольшего из всех возможных большинства, мирового большинства и демократического мирового правительства должны считаться в конечном счете «правильным», с последствиями, предсказанными в начале этой главы. Напротив, отделение всегда связано с отрывом меньших групп от более крупного населения. Таким образом, это голосование против принципа демократии и мажоритаризма. Когда процесс отделения переходит к уровню малых регионов, городов, городских округов, городов, деревень и, в конечном счете, индивидуальных домашних хозяйств и добровольных ассоциаций частных домашних хозяйств и фирм, становится труднее поддерживать текущий уровень политики перераспределения. В то же время, чем меньше территориальные единицы, тем больше вероятность того, что несколько человек, поддержанных народным признанием своей экономической независимости, выдающихся профессиональных достижениях, морально безупречной личной жизни, превосходном суждении, мужестве и вкусе, будут подниматься в ранг естественных, добровольно признанных элит и придавать законность идее естественного порядка конкурирующих (немонополистических) и свободно (добровольно) финансируемых миротворцев, судей и дублирующих друг друга юрисдикций, которые существуют даже сейчас на арене международной торговли и передвижения. Чистое частное правовое общество – ответ на демократию и любую другую форму политического (принудительного) правления.

5. О централизации и отделении

Государство является территориальным монополистом принуждения – агентом, который может заниматься постоянными, институционализированными нарушениями прав собственности и эксплуатацией в форме экспроприации, налогообложения и регулирования владельцев частной собственности. Предполагая, что правительственные агенты мотивированны своими личными интересами, все государства (правительства) будут использовать эту монополию в своих целях и, следовательно, проявлять тенденцию к увеличению эксплуатации. С одной стороны, это означает увеличение внутренней эксплуатации (и внутреннего налогообложения). С другой стороны, этот аспект также указывает на рост территориального экспансионизма. Государства всегда будут пытаться расширить свою эксплуатационную и налоговую базу. Однако при этом они вступают в конфликт с другими конкурирующими государствами. Конкуренция между государствами, являющимися территориальными монополистами принуждения, по своей природе является отборочной конкуренцией. То есть в любой области может существовать только один монополист эксплуатации и налогообложения; таким образом, следует ожидать, что конкуренция между различными государствами будет способствовать тенденции к усилению политической централизации и, в конечном счете, формированию одного единственного мирового государства.

Достаточно взглянуть на историю Запада, чтобы проиллюстрировать справедливость этого вывода. Например, в начале этого тысячелетия Европа состояла из тысяч независимых политических единиц. Сейчас осталось всего несколько десятков таких единиц. Разумеется, децентрализованные силы также существовали. Происходил постепенный распад Османской империи с XVI века до Первой мировой войны и создание современной Турции. Несравненная Империя Габсбургов постепенно расчленялась со времени ее наибольшего расширения под Карлом V, пока она не исчезла, и современная Австрия была основана в 1918 году. И только недавно на наших глазах бывшая Советская империя распалась. В настоящее время на территории бывшего Советского Союза насчитывается более десятка независимых государств. Бывшая Югославия состоит теперь из Словении, Хорватии, Сербии, Македонии и Боснии. И чехи, и словаки разделились и сформировали независимые страны. Однако преобладающая тенденция была в обратном направлении. Например, во второй половине семнадцатого века Германия насчитывала около 234 стран, 51 свободный город и 1500 независимых рыцарских усадеб. К началу девятнадцатого века общее число этих троих категорий упало ниже, чем 50, и к 1871 году была достигнута унификация. Сценарий в Италии был схожим. Даже небольшие государства имеют историю расширения и централизации. Швейцария началась в 1291 году как конфедерация трех независимых кантональных государств. К 1848 году это было одно (федеральное) государство с несколькими дюжинами кантональных провинций.