Демократия — низвергнутый Бог

Ясно, что при таком сценарии нет такой вещи, как свобода иммиграции. Скорее, многие независимые владельцы частной собственности имеют право допускать или исключать других из своей собственности в соответствии с их собственными неограниченными или ограниченными титулами владения. Прием на некоторые территории может быть легким, в то время как другим может быть практически невозможным. Однако в любом случае прием в собственность принимающего лица не означает «свободу передвижения», если другие владельцы собственности не согласятся на такое передвижение. Там будет столько иммиграции или неиммиграции, интеграции или исключительности, десегрегации или сегрегации, недискриминации или дискриминации на основе расовых, этнических, языковых, религиозных, культурных или любых других оснований, сколько допускают отдельные владельцы или ассоциации индивидуальных владельцев.

Обратите внимание, что ни одна из этих, даже самая сильная форма сегрегации, не имеет ничего общего с отказом от свободной торговли и принятием протекционизма. Из того факта, что человек не хочет ассоциироваться или общаться в окрестностях с неграми, турками, католиками или индусами и т.д. не следует, что он не хочет торговать с ними на расстоянии. Наоборот, именно абсолютная добровольность человеческой ассоциации и разделения – отсутствие какой-либо формы принудительной интеграции делает мирными и свободными отношениями между культурами, расовыми, этническими или религиозно отличающимися людьми.

IV

В анархо-капиталистическом обществе нет правительства и, соответственно, нет четкого различия между «туземцами» (внутренними гражданами) и иностранцами. Это различие возникает только при создании правительства, т.е. учреждения, которое обладает территориальной монополией на агрессию (налогообложением). Территория, на которой распространяется государственная налоговая власть, становится «внутренней», и все, проживающие за пределами этой территории, становятся иностранцами. Государственные границы (и паспорта) являются «неестественным» (принудительным) учреждением. Действительно, их существование подразумевает двукратное искажение в отношении естественной склонности людей к объединению с другими. Во- первых, «туземцы» не могут исключать правительство (налогоплательщика) из своего собственного имущества и подчиняются тому, что можно было бы назвать «принудительной интеграцией» со стороны правительственных агентов. Во-вторых, чтобы иметь возможность вторгаться в частную собственность своих субъектов в целях налогообложения, правительство должно всегда иметь контроль над существующими дорогами, и оно будет использовать свои налоговые поступления для производства еще большего количества дорог, чтобы получить еще лучший доступ ко всем потенциальным источникам налогообложения частной собственности. Это перепроизводство дорог не приводит лишь к невиновному облегчению межрегиональной торговли (снижению транзакционных издержек) как некоторые экономисты хотели бы, чтобы мы верили, а приводит только к принудительной внутренней интеграции (искусственная десегрегация отдельных местностей).

Более того, с созданием правительства и государственных границ иммиграция приобретает совершенно новый смысл. Иммиграция становится иммиграцией иностранцев через государственные границы, и решение о том, следует ли допускать какое-либо лицо, больше не принадлежит частным владельцам собственности или ассоциациям таких владельцев, а принадлежит правительству в качестве окончательного суверена всех местных жителей. Теперь, если правительство исключает человека, в то время как хотя бы один местный житель хочет принять этого самого человека в свою собственность, результатом является принудительное исключение (явление, которое не существует при анархизме частной собственности). Кроме того, если правительство принимает человека, в то время как нет ни одного местного жителя, который хочет, чтобы это лицо находилось в его собственности, результатом является принудительная интеграция (также отсутствует при анархизме частной собственности).

V

Настало время обогатить анализ введением нескольких «реалистичных» эмпирических допущений. Давайте предположим, что правительство находится в частной собственности. Правитель владеет всей страной в пределах государственных границ. Он непосредственно владеет частью территории (его право собственности не ограничено), и он является частичным владельцем остальной части страны (как арендодатель или остаточный претендент на все владения, принадлежащие гражданам- арендаторам недвижимости, ограниченным некоторыми существующими договорами аренды). Он может продавать и завещать свою собственность, а также может рассчитывать и фиксировать денежную стоимость своего капитала (своей страны).

Традиционные монархии и короли являются наиболее близкими историческими примерами этой формы правления.