Демократия. Вашингтон, округ Колумбия. Демократия

Инез не повернулась от окна. Было темно. Она так долго жила на севере, что совершенно забыла, как быстро тут темнеет. В тот день во второй половине дня она поехала взять платье, в котором по просьбе Дика Зиглера должны были похоронить Жанет, и сумерки застали ее в доме Жанет на побережье. «Ты забери платье, — сказал Дик Зиглер. — Поезжай ты. Я не могу заглянуть в ее шкаф». После того как Инез нашла платье, она села на кровать Жанет и позвонила Джеку Ловетту по стилизованному под старину телефону Жанет. «Послушай, — сказала Инез, когда увидела его. — То розовое платье, которое на ней было в Джакарте, — оно в шкафу. У нее было четырнадцать розовых платьев. Я сосчитала. Четырнадцать». Говорила она сквозь слезы. «Четырнадцать розовых платьев, висящих рядком. Неужели никто ей никогда не говорил? Что розовое ей не идет?» Там, на побережье, с Джеком Ловеттом, при последнем свете уходящего дня, Инез заплакала первый раз за эту неделю, однако, вернувшись в дом на Маноа-роуд, где был Гарри, она вновь почувствовала себя словно запечатанной; в ней как бы снова включился механизм блокировки от опасных перегрузок.

«Мне кажется, я заслуживаю несколько большего, нежели изменения времени на прошедшее», — сказал Гарри.

«Не драматизируй», — сказала Инез.

Или не сказала.

Либо она сказала Гарри в тот субботний вечер «не драматизируй», либо она сказала Гарри в тот субботний вечер «я люблю его». Более вероятным кажется, что она сказала «не драматизируй», но хотела она сказать «я люблю его», — точно же она не помнила. Она помнила, наверное, что сами слова «Джек Ловетт» остались между ними не сказанными до вечера субботы.

«Там внизу твой друг Ловетт», — произнес тогда Гарри.

«Джек», — сказала Инез, но Гарри уже вышел из комнаты.

Джек Ловетт повторил подробности истории про американскую девушку в Таншоннят дважды: один раз для Инез, Гарри и Билли Диллона, и второй — когда пришли Дуайт Кристиан и Эдлай. При повторном рассказе детали выглядели еще менее правдоподобными. Самолет «С-5А», пресс-карточка, теннисный козырек, автобус до Шолона.

«Так-так, — все время повторял Гарри. — Да».

Впервые Джек Ловетт услышал имя Джесси в то воскресное утро от одного из людей, с которым он постоянно встречался на авиалинии в Таншоннят. Потребовалось еще пять звонков и остаток дня, чтобы установить принадлежность водительских прав, оставленных на таможенном контроле вместо визы.

«Так-так, — сказал Гарри. — Да. То есть вы, собственно, не видели этих прав».

«Гарри, как я мог видеть эти права? Права в Сайгоне».

Инез смотрела, как Джек Ловетт открывает конверт, на котором были нацарапаны какие-то записи. Ловетт. Джек. Твой друг Ловетт.

«Джессика Кристиан Виктор? — спросил Джек Ловетт, глядя в свои записи. — Родилась 23 февраля 1957 года?»

Гарри не взглянул на Инез.

«Светлые волосы, серые глаза? Рост 163 см? Вес 50 кг? — Джек Ловетт сложил конверт и спрятал его в карман пиджака. — Адрес был ваш».

«Но вы его не записали».

Джек Ловетт посмотрел на Гарри:

«Потому, Гарри, что я знаю его. Сентрал Парк-Уэст, 135».

Наступила тишина.

«Когда она получала права, ее вес был больше, — сказала наконец Инез, — сейчас она весит около 46 килограммов».

«Тот факт, что у кого-то были права Джесси, не обязательно означает, что это была Джесси», — сказал Гарри.

«Да, не обязательно», — сказал Джек Ловетт.

«Да боже ты мой, — сказал Гарри. — В стране у каждого подростка есть теннисный козырек».

«При чем здесь теннисный козырек?» — спросила Инез.

«Она как-то надевала такой, — сказал Эдлай, — за обедом. В Сиэтле».

«Черт с ним, с этим козырьком. — Гарри взял телефонную трубку. — Билли, у тебя есть номер Сиэтла?»

Билли Диллон вынул из кармана маленькую тонкую кожаную записную книжку и раскрыл ее.

«У меня есть», — сказала Инез.

«У Билли тоже. — Гарри барабанил пальцами по столу, пока Билли Диллон набирал номер. — Говорит Гарри Виктор, — сказал он через минуту. — Я хотел бы поговорить с Джесси».

Инез посмотрела на Джека Ловетта.

Джек Ловетт снова изучал свой конверт.

«Так-так, — сказал Гарри. — Да. Конечно».

«Черт», — сказал Билли Диллон.

«Есть один парень, который сегодня утром прилетел из Таншоннята, — сказал Джек Ловетт. — Специалист по радарам, работал в американских войсках ПВО».

«Да, ее тетя, — сказал Гарри. — Нет, у меня есть. Спасибо. — Он повесил трубку. Он все еще не смотрел на Инез. — Ваш ход», — сказал он немного спустя.

«Этот парень должен был ее видеть», — сказал Джек Ловетт.

«Так видел или нет?» — спросил Гарри.

«Я не знаю, Гарри. — Голос Джека Ловетта был ровным. — Я еще с ним не говорил».

«Тогда это к делу не относится», — сказал Гарри.

«Она весит всего 46 килограммов», — сказала Инез.

«Ты это говоришь уже второй раз, — сказал Гарри. — Это так же относится к делу, как специалист Ловетта по радарам. Это ничего не значит».

«Я вам скажу, что это значит, — сказал Дуайт Кристиан. — Это значит, что все приметы сходятся».

Гарри вытаращился на Дуайта Кристиана, а затем посмотрел на Билли Диллона.

«Добро пожаловать в тяжелые времена, приятель, — сказал Билли Диллон. — Поговорим о „Морской Лужайке“».