Демократизация

Если не считать смутных настроений в поддержку демократии, которые стали результатом желания граждан быть похожими на своих западноевропейских соседей, и специфических механизмов запуска событий в мире распада авторитарных режимов в Португалии и Греции, международные акторы не играли какой-либо существенной роли во всех трех транзитах. Социал-демократический фонд им. Фридриха Эберта (Германия) оказал поддержку процессу возрождения социалистических партий Испании и Португалии, однако эта поддержка была воспринята в качестве общего стратегического «напутствия», что усиливало стремление этих партий к участию в выборной гонке, но не оказывало воздействия на сам процесс трансформации режима. В целом усилия международного сообщества по продвижению демократии не оказали значимого воздействия ни на один случай перехода, рассмотренного в этой главе. Безусловно, в случае с Грецией продолжавшееся сотрудничество режима военных с НАТО резко осуждалось в обществе, особенно левыми партиями, что в итоге привело к временному появлению антиамериканских и антиевропейских настроений и появлению курса на сближение со странами третьего мира со стороны основных партий в конце 1970‑х – начале 1980‑х годов.

Бизнес и экономика

Аналогичным образом процессы транзита в рассмотренных странах не испытали воздействия ни фактора влияния деловых элит, ни экономического фактора. Ни в одной из этих стран экономические элиты не играли заметной роли в процессе транзита. И в отличие от стран постсоветского пространства, переход к демократии не всегда был связан с долгосрочными трансформационными процессами в экономике.

При этом ошибочно утверждать, что экономические факторы не оказывали влияния на транзит к демократии или на консолидацию. В Португалии колоссальные экономические издержки колониальных войн усилили антирежимные настроения, которые привели к перевороту 1974 г. Экономический кризис также усилил напряженные межклассовые отношения, что в итоге привело к социально-экономической революции спустя полтора года после переворота. Однако в случае Португалии по мере завершения революционной фазы транзита партии и экономические элиты стали обращать все больше внимания на сложную задачу преодоления ненужных эффектов революции. В этом отношении конституционные запреты на преодоление «завоеваний революции» не дали возможности справедливо избранным демократическим правительствам провести структурные реформы экономики, особенно те из них, которые были связаны с отказом от неэффективных и практически полностью субсидируемых национализированных или практически принадлежавших государству отраслей промышленности. Это привело к сложной многоуровневой политической игре, в которой для достижения внутренних экономических целей были использованы международные экономические силы. В разговоре с бывшим премьер-министром Португалии в 1984 г. (в тот момент велись переговоры о вступлении в Европейское сообщество) стало очевидно, что Португалия может конкурировать с другими странами ЕС в очень ограниченном ряде отраслей (производство вина, оливкового масла, текстильная промышленность), и эти отрасли не будут участвовать в общеевропейском торговом обмене в течение нескольких лет транзита. Отвечая на вопрос о том, будут ли многие неконкурентоспособные и неэффективные предприятия отстранены от участия в едином рыночном пространстве за счет конкуренции других европейских предприятий, премьер-министр ответил: «Именно так». Иными словами, поскольку правительство не могло закрыть или приватизировать неэффективные национализированные отрасли промышленности самостоятельно, запрет ЕС на предоставление государственных субсидий таким предприятиям в сочетании с сильными мерами давления, которые сопутствовали вхождению в единый европейский рынок, могли привести именно к таким результатам.