Демон

Демон кивнул и следом за вышибалой вышел во двор. Кузнец направился за ними, тщательно заперев решетку и проверив, хорошо ли закрыта входная дверь. Оно и понятно, владея такими сокровищами, стоит позаботиться об их сохранности.

Выгодное дело – ковать мечи. Пока есть те, кто собирается лишить других людей ценностей и самой жизни, оружие всегда будет в цене. А если ты еще и первоклассный оружейник, жить будешь сытно и безбедно – пока заботишься о своей безопасности, само собой.

Откуда узнали о предстоящем поединке, неизвестно. Но только во дворе собрались уже человек десять, не меньше. Двое по виду охранники, еще четверо – скорее всего, кузнецы, подмастерья, остальные – мужчина средних лет, в таком же, как у мастера, фартуке, очень похожий на него лицом, две женщины лет пятидесяти – одна в поварском колпаке, не позволяющем волосам падать в котел, другая в добротной, но неброской одежде и третья женщина, вернее, девушка, больше миленькая, чем красивая, стройная, в юбке с разрезами по бокам (по последней городской моде), в белой, слегка прозрачной блузке, обрисовывающей высокую грудь, сандалиях, приподнятых на небольших каблуках. Ноги ее обвивали посеребренные ремешки, делающие обнаженные до колен загорелые ноги более стройными и соблазнительными.

У любого мужчины при виде этой семнадцатилетней красотки должно было перехватывать дух – воплощенная невинность с голубыми глазками настолько не от мира сего, что хотелось тут же обнять ее, прижать к груди, вдыхая запах трав и девичьей свежести, и не отпускать никуда, оберегая от жестокой жизни.

Одна из женщин, видимо, супруга кузнеца, тут же подбежала к мужу, что-то тихонько сказала, укоризненно качая головой, но он пренебрежительно отмахнулся, скорчив грозную гримасу. Женщина еще что-то сказала, отвернулась и решительно ушла в дом, не оглядываясь на собравшихся.

Демон смотрел на все отстраненно, задавив чувства в зародыше. Собирался ли он убить Арана? Специально – нет. Как вряд ли собирался убивать его Аран. Но бой есть бой. Не бывает боя не всерьез, всегда существует шанс на то, что ты ляжешь теплым трупом на пыльной земле.

Впрочем, Адрус умер уже давно, несколько лет назад, рядом со своими родителями. И мертвецу уже ничего не бывает страшно.

Аран не снял кольчугу, и Демон это отметил. Кольчуга будет сковывать его движения, снижать скорость, и это хорошо. Меч, который взял вышибала, – копия того чудовища, что до того висел у мужчины на поясе, – широкий, тяжелый, массивный – такой, даже если не разрубит панцирь, вомнет броню в тело с такой силой, что мало не покажется, переломы и повреждения внутренних органов обеспечены. Оставалось надеяться, что тяжесть меча помешает Арану наносить удары с необходимой скоростью. Ни кинжала, ни ножа он в руки не взял, да и зачем против невооруженного противника? Кулачищи бойца походили на кузнечные молоты; если он заденет голой рукой, этого хватит, чтобы вышибить дух из любого противника.

Вышибала сделал несколько выпадов, со свистом рассек воздух мечом, будто демонстрируя возможности, давая противнику шанс на то, чтобы тот одумался и сбежал, но Демон лишь проделал несколько растягивающих, разминающих упражнений, проверяя мышцы, разгоняя по мышцам кровь, расправляя связки. Порвать мышцу или связку в бою из-за того, что недостаточно разогрелся, – что может быть глупее для мастера единоборств?

Потом Демон просто встал в центре двора и замер, полузакрыв глаза, будто страдая от яркого света.

Аран подошел, замер в пяти шагах от него, а все зрители, что собрались во дворе, обступили поединщиков полукругом, тихо переговариваясь и улыбаясь в предвкушении. Кто не любит смотреть, как два мужика бьют друг другу морды? Только совсем уж святой человек, коих на белом свете по пальцам пересчитать.

Девушка, заметил Демон, облизывала полные губы, ее грудь упруго колыхалась под частым взволнованным дыханием, щеки порозовели, видимо, от лучей вечернего солнца.

Светило стояло уже совсем низко над горизонтом, едва выглядывая из-за крыш домов, и Демон подумал, что следует поторопиться, чтобы исполнить задуманное. Он уже слишком задержался в лавке оружейника.

Демон сам не знал, зачем ввязался в спор. Из желания обладать хорошим оружием? И поэтому тоже, но не настолько сильно это желание, чтобы ставить на кон свою жизнь и свое здоровье.

Хотелось доказать, щелкнуть по носу надменного мастера, назвавшего его лжецом? По большому счету Адрусу на это плевать, тем более что мастеру можно простить некоторые вольности языка. Его мечи на самом деле великие, и в них точно вложена частичка магии. Интересно, он сам магичил или кого-то привлекал для этого дела?

Решил проверить, насколько восстановился? Решил узнать, что изменилось в организме после всего, что случилось? После болезни, пыток, после обряда?

И это тоже, хотя можно было бы испытать себя гораздо безопаснее и проще – на плацу с драконирами.