Демон

Книжные полки прямо перед столом командира полка медленно отошли от стены, и после небольшой паузы из-за них вышли пятеро – заместитель командира полка по безопасности, маг (тот, который испытывал Адруса сывороткой правды), двое бойцов в полном вооружении – кольчуги, шлемы, поножи, мечи и щиты, укрывающие тело, и невысокий седоватый человек средних лет, худощавый, энергичный, одетый обманчиво просто, но явно дорого – кремовый камзол, слегка расшитый золотом и серебром, такие же брюки, короткие белые сапожки с пряжками белого золота, широкий берет с королевским гербом.

Телохранители шли чуть впереди – массивные, высоченные, на полголовы выше самого высокого человека в этой комнате и в полтора раза шире. Видно было, что они двигаются легко, уверенно и готовы к любым неожиданностям. Пробить такую защиту непросто – даже если вдруг надумается взять в заложники самого короля. В том, что это король, сомнений не было, пусть даже на голове неизвестного и отсутствовала корона.

Адрус прикинул, справится с телохранителями или нет. Пришел к выводу – может, да, а может, и нет. Голыми руками – вряд ли, ведь кроме них есть в комнате два бойца, тысячник с сотником, а еще – маг, хвалившийся, что он не последний человек в единоборствах. А за дверями – другой охранник, а кроме них – где гарантия, что за темными рядами отдушин нет стрелков с луками и арбалетами? Точно есть, это Адрус сейчас знал наверняка, чувства обострились до предела. Да, шансов прорваться очень мало.

Однажды он уже пережил подобный обряд, переживет и сейчас. Наверное…

– На колени! – Тысячник низко склонился перед королем, Адруса же пришлось ударить коленями в натертый паркет – больно и неприятно. Он терпеть не мог кому-либо кланяться, а уж тем более стоять перед кем-либо на коленях.

– Интересный юноша! – мягкий голос короля заполнил кабинет. – Занимательно было слушать вашу беседу. Милая, делаем ставки? Как думаешь, он лазутчик или же некий уникальный человек? Самородок?

– Что ставим? – Женский голос, мелодичный, как звон колокольчика, прозвенел над головой Адруса, но он не поднял голову, упершись взглядом в пол. Королева? Здесь, сейчас? А почему – нет? Император Занусса любил таскать за собой на различные мероприятия свою дочь. Этот таскает жену. И что такого?

– Ну-у… я не знаю… – Король что-то прошептал, что именно, Адрус не расслышал, но королева расхохоталась, так же мелодично. Король тоже хохотнул и, отсмеявшись, приказал:

– Поднимись, юноша! Да, можешь встать!

Адрус поднялся на ноги, взглянул туда, откуда шел голос, и слегка удивился – рядом с пожилым, с его точки зрения, человеком стояла молодая женщина, можно сказать, девушка, и на вид ей было не больше двадцати – двадцати пяти лет. Чувственные губы, большие глаза, прическа, уложенная художественными завитками, в пряди волос вплетены крупные жемчужины и сверкающие в свете полуденного солнца драгоценные камни, соперничающие по красоте с ее голубыми глазами. Красивая женщина – холеная, породистая, как драгоценная скаковая лошадь. Такие могут получиться только в тех семьях, которые никогда не знали бедности, лишений, а еще – имели достаточно средств, чтобы улучшить породу с помощью магии. Это дорого, но результат стоил того – аристократы почти всегда были красивы до совершенства, это Адрус заметил уже давно.

И еще он заметил, что большинство аристократов обладали очень светлой кожей, в отличие от обычных простолюдинов. Вначале он думал, что в них течет кровь ростов, как и у него, потом узнал – просто так было модно. Это что-то вроде признака принадлежности к высшему обществу. Аристократы всегда укрыты дорогой одеждой, уберегающей кожу от попадания жгучих солнечных лучей, голыми ходят только рабы и простолюдины, крестьяне, работающие в поле и берегущие свою нищенскую одежду. Не пристало родовитому человеку иметь смуглую кожу.

Хотя не все аристократы придерживались подобных взглядов – те, кто был приверженцем старых обычаев, говорили, что белокожесть как раз и присуща лишь рабам, ростам, и быть похожими на рабов – это позор, это недостойно аристократа!

Впрочем, говорили это тихо, стараясь, чтобы слова не дошли до королевы – она была не только очень красива, белокожа и голубоглаза, но и весьма злопамятна. И мстительна. Ходили слухи, что несколько особо злопыхающих в ее сторону дам высшего света скоропостижно скончались. Все – от естественных причин: одну лягнул жеребец, проломив ей череп, другая легла и не проснулась (демон во сне забрал ее душу), третья утонула во время купания в семейном пруду, четвертая… В общем, настигла их рука богов, и никак иначе. Ведь не могла же правящая королева послать убийц, чтобы покарать женщин, осмелившихся по своей глупости брякнуть что-то неприличное, болтушек, не следивших за своим ядовитым языком? Это было бы слишком неблагородно, а королевское семейство – символ благородства и благочестия, это знает любой, даже мясник, торгующий дохлятиной на Нижнем рынке, даже охранник в общественной бане, за серебреник поставляющий клиентам молодых девиц и молоденьких мальчиков.