Демон абсолюта

Как произведения искусства, подобные действия, отмеченные тем, кто сделал их, способны нападать на смерть[724]. И Восстание принесло ему, вместе с временным братством, действие, в котором никакой абсолют не мог поставить под вопрос его цель, потому что эта цель продолжалась в бесконечность; действие, которое стремилось не к своему окончанию, то есть к смерти, но к рождению — к рождению арабского государства, действие, открытое в будущее. Пять раз он встречался с абсурдом: в Сирхане; перед соглашением Сайкса-Пико; в Дераа; на мирной конференции; и когда развертывание его легенды совпало с самым сильным чувством его беспомощности. Пять раз абсурд толкал его в новое действие. Отныне двери снова закрылись.

20 июля [1922 года] «Монинг Пост» опубликовала письмо, адресованное Лоуренсом в департамент по Среднему Востоку:

«Мне кажется, пришло время, когда я могу с честью предложить свою отставку из департамента по Среднему Востоку. Как вы помните, меня назначили в пожарном порядке, потому что мистер Черчилль собирался внести изменения в нашу политику, и потому что он считал мою помощь полезной в ожидаемый бурный период.

Это было девятнадцать месяцев назад; но, с тех пор, как мы «изменили направление», мне кажется, у нас не было ни одной жертвы со стороны британцев в Палестине, в Аравии или в арабских провинциях Ирака. Политические вопросы там, разумеется, остаются и широко открыты; так будет всегда, но их выражение и разрешение все последовательнее становится более конституционным. Уже долгое время не было мятежей никакого рода, и, хотя слишком большие надежды могут показаться глупыми, я думаю, что на ближайшую перспективу не будет проблем.[725]

Как я сказал, считаю, что я был назначен в пожарном порядке. Есть множество других вещей, которые я хочу делать, и я против своей воли оказался на первом месте. Теперь, когда все установилось, я не вижу оправдания тому, чтобы департамент продолжал обеспечивать меня работой — и чтобы я продолжал ею заниматься, если он это продолжит. Итак, если позволит мистер Черчилль, я буду очень рад покинуть столь преуспевающий корабль».[726]

Черчилль наконец принял его отставку.[727]

Часть пятая. Закон пустыни

Глава XXXV.

1922 год. Полковник Лоуренс — в тридцать три года — стал после своей арабской кампании, мирной конференции и временной отставки одним из советников Уинстона Черчилля по арабским вопросам, и теперь возвращался из Хиджаза, куда был направлен как полномочный министр к королю, который был обязан ему короной. В первый раз он почувствовал себя «по ту сторону барьера». Он собирался перечитать гранки «Семи столпов мудрости», в которых мечтал обрести «одну из гигантских книг», рядом с «Моби Диком», «Карамазовыми» и «Заратустрой»[728].

То, что последует дальше — не критика «Семи столпов», но анализ чувств автора по отношению к своей книге, чувств, которые позже изменились.

Лоуренс собирался выйти в отставку и писал Черчиллю: «Есть множество других вещей, которые я хочу делать»[729]. Он принимает решение завербоваться рядовым в авиацию под вымышленным именем.

«Есть множество других вещей, которые я хочу делать». Была только одна, и он это знал.

Придать смысл своей жизни — значит подчинить ее какой-либо ценности, ни с чем не сравнимой самой по себе; ценности, которые несут в себе эту спасительную силу — свобода, милосердие, Бог — требуют жертвы или видимости жертвы на благо людей, заботится ли о них тот, кто их выбрал, или же нет. Утверждают они его или игнорируют, но эти ценности собираются изменить мировой порядок, и поэтому, как и искусство, это великие союзники человека против судьбы.