Демон-Апостол

— Гордость. Один из величайших смертных грехов.

И снова Маркворт рассмеялся.

— Человек без гордости не имеет амбиций, а человек без амбиций, по сути, не лучше зверя. Нет, Маркало Де'Уннеро, епископ Палмариса, мир ждет от тебя великих свершений. Возможно, победа над Полуночником станет одним из них. Но только… — отец-настоятель погрозил ему худым пальцем, — только если этот спор между вами будет решен в контексте других, более важных задач. Мир изменяется, и мы предвестники этих перемен. Я не стану рисковать своим добрым именем и возможностью для церкви стать доминирующей силой королевства ради твоих амбиций.

— Но подумайте, насколько сильнее станут ваши позиции, если убрать Полуночника? — запротестовал Де'Уннеро. — Я знаю, где искать преступников, и могу уничтожить их, а заодно и вернуть то, что было украдено.

— Нет! — воскликнул Маркворт с такой силой в голосе, что епископ непроизвольно отшатнулся. — Нет. Сейчас нельзя идти на такой риск. Сосредоточься исключительно на Палмарисе.

— Но…

— Надо все очень тщательно спланировать. Существуют и другие пути. Может быть, завоевать доверие Полуночника и этой женщины, а потом неожиданно напасть на них.

— Вряд ли последователи Эвелина Десбриса когда-либо проникнутся доверием к церкви Далеберта Маркворта, — со всей откровенностью заявил Де'Уннеро.

— Тебе повезло, что я знаю — ты умнее, чем об этом свидетельствуют твои слова. Есть и другие способы уничтожить последователей Эвелина. Поищи хорошенько — и найдешь их.

С этими словами дух Маркворта исчез.

Сидя в кресле, Де'Уннеро обдумывал услышанное. Встреча проходила совсем не так, как он рассчитывал, поскольку Маркворт оказался гораздо проницательнее, чем предполагалось. В глубине души Де'Уннеро надеялся, что его перевод в Палмарис, да еще в качестве епископа, даст ему определенную автономию. Однако вновь обретенное мастерство Маркворта в применении камня души развеяло эти мечты; сейчас Де'Уннеро оказался под более пристальным наблюдением, чем даже в Санта-Мер-Абель.

Понимание этого факта окончательно вывело его из себя. Он вскочил, заметался по комнате и едва не схватил свою тигриную лапу, воображая, как в облике дикого кота мчится на север. Если он убьет двух главных врагов церкви, неужели Маркворт рассердится на него?

Но вдруг у него ничего не получится, вдруг его попытка насторожит Полуночника и заставит еще лишь надежнее спрятаться? Тогда, наверное, для него было бы даже лучше, если бы Полуночник убил его в лесу.

Лучше, чем почувствовать на себе всю ярость Маркворта.

Что это за человек в самом деле? Де'Уннеро знал Далеберта Маркворта на протяжении не менее десяти лет и был одним из его ближайших советников с тех пор, как занимался подготовкой первого Карающего Брата, Квинтала. Однако сейчас, во время их последнего разговора, отец-настоятель излучал ауру такого могущества, что у Де'Уннеро возникло чувство, будто он вообще не знает этого человека или, по крайней мере, все эти годы недооценивал его.

Мысль эта заставила его более внимательно отнестись к совету Маркворта, и к утру, проведя всю ночь без сна, он выработал новый план.

Маркворт устремился обратно, к своему телу, лежащему в постели в Санта-Мер-Абель. Все было тихо, никто не заметил его «отсутствия». Тело содрогнулось, когда дух снова вошел в него. Несмотря на поздний час, Маркворт тут же выбрался из постели. Хорошо, что брат Браумин и его сторонники покинули Санта-Мер-Абель, подумал он. И без них хлопот хватает.

Отец-настоятель подошел к письменному столу, достал оттуда маленький рубин, гематит и направился в комнату с пентаграммой. Обошел пентаграмму, склоняясь над каждым углом и с помощью рубина зажигая стоящую в нем свечу. Вошел внутрь пентаграммы и уселся на пол, скрестив ноги, — обычная поза глубокой медитации.

Так учил голос, звучащий у него в голове. Поначалу Маркворт сопротивлялся. Нигде, даже в «Колдовских заклинаниях» не говорилось о том, что нужно сидеть внутри пентаграммы. Обычно к такому варианту прибегали для вызова и подчинения себе потусторонних созданий. Маркворт так и поступил, когда ему понадобилось вызвать парочку второстепенных демонов, чтобы они вселились в трупы Чиличанков.

Однако сейчас, по мере того как росло его мастерство, Маркворт нашел пентаграмме другое, может быть даже более важное, применение. Он использовал камень души, чтобы погрузиться в глубины собственного разума, выйти на совершенно новый уровень сознания.

Эта комбинация магических камней и позиции внутри пентаграммы открывала доступ к величайшим таинствам вселенной, позволяла решать все личные проблемы и вмешиваться в события, способные до основания потрясти и церковь, и королевство. Там, в глубинах каменной магии и собственной души, Маркворта ждало такое одиночество, перед которым меркли и казались ничтожными любые огорчения материального мира. А еще дальше, в глубинах этого одиночества, он нашел Бога.