Демон движения

— Понятно, — произнес Знеславский. — Все зависело от силы инстинкта самосохранения, который в зависимости от тревожности ситуации приобретал самые разные оттенки; у одних выражался сильнее, у других слабее. Так вы думаете, что и то, что мы здесь видим и слышим, можно объяснить подобным образом?

— Не знаю. У меня лишь возникла такая ассоциация. Впрочем, даже если и так, то я рад, что появилась возможность наблюдать этот феномен. Собственно, я должен был

- 199 -

выйти на предыдущей станции, которая была целью моего путешествия. Как видите, я еду дальше, «по личной необходимости».

— Это похвально с вашей стороны, — с уважением отметил инженер. — Я тоже останусь на посту. Хотя, признаюсь вам, что с некоторых пор тоже испытываю особое чувство: нечто вроде беспокойства, словно какое-то напряженное ожидание. Вас в самом деле не беспокоят подобные ощущения?

— Ну... нет, — медленно протянул профессор. — Конечно, вы правы. Что-то носится в воздухе: мы здесь не вполне нормальны. Но у меня все это проявляется в интересе: что будет дальше, что из этого получится?

— В таком случае мы оба плывем в одной лодке. Я даже думаю, что у нас имеется несколько товарищей. Влияние Струга, насколько я вижу, затронуло определенные круги.

Лицо профессора дрогнуло.

— Значит, и вы тоже знаете этого человека?

— Естественно. Я почувствовал в вас его сторонника. Да здравствует братство глухого пути!

Восклицание инженера прервал скрежет тормозящих вагонных колес: поезд остановился на станции. Из открытых дверей вагонов высыпали толпы пассажиров. В бледном свете станционных ламп было видно лицо начальника станции и единственного на всем участке пути стрелочника, которые удивленно наблюдали столь необычный для Дрогичина наплыв пассажиров.

— Пан начальник, — смиренно спрашивал какой-то элегантный пан в цилиндре — здесь найдется где переночевать?

— Разве что в блокпосте на полу, вельможный пан, - буркнул в ответ стрелочник.

— С ночлегом будет сложно, любезная пани, — объяснял начальник какой-то даме в горностаях. — До ближайшего села два часа пути.

— Иисус Мария! Вот мы попали! — стенал в толпе тонкий женский голосок.

— Поезд отправляется! — скомандовал потерявший терпение проводник.

- 200 -

— Отправляется, отправляется! — повторили в темноте два неуверенных голоса.

Поезд тронулся. В тот момент, когда станция уже скрывалась во мраке ночи, Знеславский, высунувшись в окно, показал профессору на группу людей, стоящих на краю перрона:

— Вы видите этих слева, под стеной?

— Конечно, это кондукторы с нашего поезда.

— Ха-ха-ха!.. — засмеялся инженер. — Пан профессор, periculum in mora*. Крысы бегут с корабля. Плохой знак!

— Ха-ха-ха! — ответил профессор. — Поезд без кондукторов! Гуляй, душа, по вагонам!

— Нет-нет, — успокаивал Знеславский, — все не так уж плохо. Осталось двое. Смотрите — там один закрыл сейчас купе, другого я видел в момент отправления, когда он запрыгивал на ступеньку.

— Сторонники Струга, — пояснил Ришпанс. — Стоило бы выяснить, сколько человек осталось в поезде.

Они прошли через несколько вагонов. В одном нашли какого-то поглощенного молитвой монаха с аскетическим выражением лица, в другом — двух аккуратно выбритых мужчин, похожих на актеров; несколько вагонов зияли беспощадной пустотой. В коридоре, идущем вдоль отделений второго класса, суетились несколько человек с чемоданами в руках; беспокойные глаза и нервные движения выдавали их возбуждение.

— Наверное, они хотели выйти еще в Дрогичине, — предположил инженер, — но в последний момент передумали.

— И теперь жалеют, — добавил Ришпанс.

В этот момент на платформе показался горбатый смотритель. На его лице играла грозная, демоническая усмешка. За ним вытянутым строем шли несколько пассажиров. Проходя мимо профессора и его товарища, Струг поприветствовал их, как добрый знакомый:

— Смотр окончен. Прошу за мной.

____________

* Промедление смерти подобно (лат.).

- 201 -

У выхода из коридора раздался женский крик. Мужчины посмотрели в ту сторону и заметили исчезающую в проеме приоткрытой двери фигуру какого-то пассажира.

— Выпал или выпрыгнул? — раздалось несколько голосов.

Словно в ответ, в пучину пространства нырнул второй пассажир, за ним устремился третий, а вслед за ними в дикой панике бросилась и вся оставшаяся перенервничавшая группа.

— С ума посходили?! — спросил кто-то в глубине. — Выскакивать из поезда на полном ходу? Ну-ну...

— Видать, им срочно на землю приспичило, — насмешливо произнес инженер.

И уже не придавая особого значения этому событию, вернулись в пассажирское отделение, в котором тем временем исчез обходчик. Здесь, кроме Струга, они застали десять человек, в том числе двух кондукторов и трех женщин. Все сидели на скамейках, внимательно глядя на горбатого железнодорожника, который стоял в середине отделения.

— Дамы и господа! — начал он, окидывая присутствующих пламенным взглядом. — Всех нас вместе со мной тринадцать. Роковое число! Нет... я ошибся, четырнадцать, вместе с машинистом — и это тоже мой человек. Это горстка, всего лишь горсточка, но мне достаточно и этого...