Демон Эльдорадо

Сыны Солнца врывались в дома лесных людей, размахивая палицами, и нередко попадали в засаду, когда враги попросту нанизывали их на копья. Но это были неопытные воины, и военачальники злобными окриками быстро вразумили остальных новичков. Повсюду в деревне уже полыхали кратковременные и жестокие схватки – нападавшие сходились в неравном бою с защитниками и сминали их жестоким напором и более совершенным оружием.

Кетуку тоже пришлось, когда он израсходовал дротики, помахать дубиной, чтобы снести хлипкие стены у парочки хижин. При этом он где-то обронил щит. Мужчин внутри домов не оказалось, зато нашлись женщины и множество детей. Некоторые без всякого испуга смотрели на разгоряченного Кетука, продолжая поедать бананы. Тут он и обнаружил пресловутые человеческие головы. Действительно, они были наколоты на длинные шесты и красовались внутри домов, под самым потолком. Осунувшиеся, с вылезшими волосами и высохшими глазами... Дикари, естественно, не умели предохранять знаки своей доблести от тления.

Разгоряченный Кетук бросился к очередной хижине и ударил по угловой балке, и вдруг из темноты ему навстречу вылетело острие копья. Воин Солнца чудом успел отклониться вслед за своей дубиной, и копье прошло вплотную к ребрам, под левой рукой. Тело само вспомнило прием, которому обучают всех солдат, – прижав древко, Кетук отдернулся и выволок наружу опешившего дикаря.

Тот был совсем невелик, как видно, недавно дорос до статуса полноправного воина. На его безволосом лице читалась растерянность. Тело было раскрашено так же, как и у прочих защитников поселка, цветные полосы и фигуры выглядели свежими и сочными.

Из темноты хижины послышался женский вскрик, и он явно приободрил юношу. Но Кетук не медлил ни мгновения. Его правая рука уже двигалась обратно, неся палицу прямиком в голову врага. И тот словно понял неизбежность удара, хотя вполне мог еще успеть пригнуться – но вместо этого как-то обмяк и выпустил копье из ослабевшей руки.

Что двигало Кетуком, когда он резко дернул руку назад, отводя бугристый камень дубины от головы лесного человека, он не успел осознать.

– Отойди! – взревел позади Синчи. Бледный, словно личинка, он оттолкнул Кетука и занес палицу, однако молодой солдат не дал другу убить дикаря – тот был так поражен, что ничего не предпринимал.

– Стой, – сказал Кетук и перехватил оружие Синчи. – Он уже мой.

– Да?.. Прости, я думал, что ты промахнулся. – Синчи опустил дубину и внезапно осел на колени с открытым ртом. Кетук бросился его поддержать и аккуратно уложил на землю, совершенно позабыв о плененном враге. Из запястья Синчи всё так же бежала струйка крови.

– Что с тобой? – глупо спросил Кетук. Но друг не ответил, только беззвучно пошевелил сухими губами. Глаза его были закрыты.

Внезапно Кетука тронули за плечо – он вздрогнул и увидел дикаря, который сел на корточки напротив захватчика и стал вытягивать из-за пояса Синчи веревку, приготовленную специально для связывания пленников. Словно окаменев, наблюдал сын Солнца за тем, как юный лесной человек туго перетянул руку Синчи возле самого локтя. Затем он глянул на Кетука и провел ребром ладони по веревочной стяжке.

– Отрубить? – не поверил Кетук. Будто что-то поняв, пленник энергично закивал. – Посиди с ним, я найду старшего...

Он знал, что сдавшиеся дикари не берут в руки оружие, соблюдая свой странный кодекс пленения, и выпрямился. Тело отозвалось дикой усталостью. Вокруг видны были сплошные развалины хижин, между которыми бродили сыны Солнца, выгоняя из завалов дикарей. Кое-где, правда, еще кипели скоротечные схватки – это бились те из лесных людей, которым почему-либо страшно не хотелось быть угнанными в горы.

Вскоре их сопротивление было сломлено. Последние из непокорных дикарей как-то разом поняли, что им не выстоять, и опустили оружие. Иначе, несомненно, все они были бы истреблены – а так они признавали над собой власть пришельцев и показывали готовность стать частью их племени.

Десятка Кетука, которую он обнаружил в полусотне шагов ближе к лесу, захватила двоих лесных людей. Бросив копья на вытоптанную землю, они спокойно стояли среди захватчиков и поглядывали на пасмурное небо. Из десятки в живых осталось только семеро аймара, не считая Кетука, а может, остальные просто еще не нашли своего военачальника. Пращника Унако здесь не было.

Кетук подошел к десятнику, устало присевшему на бревно.

– Синчи ранен, – сказал он. – В него попала отравленная стрела...

– Ну и что? – буркнул тот, даже не подняв головы – Жди сигнала сбора, солдат.

– Но Синчи...

– Он не выживет, если наконечник был смазан ядом. Нам еще повезло, что они не готовы были к нападению. Твой друг всё равно погибнет, если еще почему-то жив. – Голос десятника внезапно смягчился, и он поднял на молодого воина глаза. – Мы потеряли много людей, не только твоего товарища.

– Он еще жив, – упрямо сказал Кетук. – Мой пленник готов ему помочь, только ему нужен топор, чтобы отрубить Синчи раненую руку.

– Твой пленник? Женщина?

– Воин!