Пульс замедлился, я упал на диван в гостиной и, выровняв дыхание, принялся читать записку Блэка. После «Я рад, что ты спросил» он оставил пустое место, словно одаривал меня многозначительным молчаливым взглядом, а после…
На этом письмо заканчивалось.
И я не имел ни малейшего представления, что все это значит.
Я снова перечитал записку, на этот раз уже спокойнее и внимательнее. Теперь было ясно, что писалась она в спешке, во всех пробелах и подчеркиваниях сквозило четкое нетерпение.
«Он хочет ответа, – подумал я. – Он злится, потому что до сих пор не получил от меня ответа. Он злится, потому что… О боже, я понял. Он злится, потому что напуган». Да, я чувствовал, что прав; вот что пытался сказать мне тон письма. «Он злился, потому что ему страшно, или потому что нужна помощь, но он никогда не попросит прямо, поэтому использует любую возможность – все лучшие уловки, – чтобы заставить меня выйти на связь».
Очень в стиле Эндрю Блэка.
Но чего он боится? Почему ему нужна помощь?
Я понятия не имел. Я начал бездумно засовывать письмо обратно в конверт. Спустя пару секунд я понял, что тот не идет, и, пошарив пальцем внутри, обнаружил причину – маленькую, потемневшую газетную вырезку размером с альбом для марок.
Я вытащил бумажку, развернул ее и начал читать размазанный текст:
Под статьей я увидел черное, аккуратно написанное рукой Эндрю слово:
Я вскочил с дивана и уселся за рабочий стол. Свернул окно с пустой кроватью Имоджен и открыл новое, чтобы найти новость. Но отыскал лишь разные вариации присланной мне вырезки.
Издательство «Барнс и Нобл» случайно изменило текст «Мидлмарч», пара человек заметили и решили, что это забавно. Вот и все.
«Все борешься с ветряными мельницами, Эндрю», – подумал я. Но паника в груди не стихала. «Началось».
Я вбил в поиск слова «роман» и «двигатель», но не нашел ничего даже отдаленно полезного.
Я закрыл браузер.
Встал из-за стола.
Прошелся по комнате.
Положил письмо Блэка и вырезку обратно в конверт, а конверт – на каминную полку. Я уставился в темноту за окном, на листья, кружащиеся в желтом свете фонаря. Где-то там, в глубоком, чернильно-черном пространстве за домами в конце дороги, старая церковь высилась над кронами деревьев и уходила в безлунные сумерки. Я взглянул на телефон: лампочка автоответчика не горела и не мигала.
Я снова опустился на стул, нашел сайт с онлайн-Библией и функцией поиска по книгам и принялся печатать.
Я пролистал результаты.
– Хм.
Прокрутил страницу вверх.
Снова прошелся по результатам, на этот раз внимательнее.
Повторил поиск.
Заменил «Вифлеем» на «хлев».
Еще раз.
И еще раз – уже на другом сайте.
Я откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и уставился в экран.
– Вот тебе на.
Позвольте задать вопрос. В традиционном рождественском вертепе есть вол и ангел, а еще осел, пастухи, волхвы, один или два ягненка, Мария, Иосиф и младенец Иисус в яслях. Все верно?
Верно, ведь все это знают.