Демон Максвелла

Еще через пять минут я сунул телефон в карман и направился в полицейский участок. Сказал сотруднику за стойкой, что видел новости и знаю, что Блэк пропал. Сказал, что я его друг и хочу помочь. Собирался ли я рассказывать им о Майке Чесапике, моей сделке и о том, зачем приехал? Черт его знает. Возможно. Но возможности не представилось.

– Пропал? Вы о чем? Что это вы такое говорите?

Такого ответа я не ожидал.

– В статье говорится, что он пропал без вести, – сказал я офицеру. – «Следы борьбы».

Я вытащил телефон и попытался открыть страницу сайта, но сигнала не было, так что телефон выдал мне лишь белый экран.

Офицер медленно перевел взгляд с меня на телефон, затем обратно.

– Как ваше имя, сэр?

– Томас Куинн, – сказал я. – А ваше?

«А ваше? Ты серьезно? Боже».

Офицер уставился на меня, прищурив глаза.

– Сержант Клейборн, – сказал он и потянулся к телефону на столе.

Я смотрел, как он набирает номер, затем ждет ответа.

Сержант Клейборн был коренастым мужчиной с короткими редеющими волосами. На рубашке у него красовалось желтое пятно – наверное, запачкал яйцом. Я оглядел приемную. Четыре пластиковых стула. На давно забытой доске объявлений – выцветшие плакаты об опасностях вождения в нетрезвом виде и сельской преступности. Пыльные часы на стене за стойкой показывали правильное время, но неправильную дату. Число было четвертое, а в маленьком окошечке справа светилась цифра три. Я наблюдал, как красная секундная стрелка проносится мимо тройки.

Тик-тик-тик…

Затем офицер Клейборн заговорил, и я вздрогнул от неожиданности.

– Здравствуйте. Извините, что беспокою, сэр… Это да, да… Звоню вот по какому вопросу. У меня здесь джентльмен, который очень тревожится о вашем благополучии.

Взгляд Клейборна остановился на мне.

– Назвался Томасом Куинном.

Затем он расслабился.

– …я рад, что вы в полном порядке, да…

Клейборн снова посмотрел на меня, выслушал собеседника, а затем улыбнулся.

– Обязательно передам.

Он повесил трубку и произнес:

– Что же.

– Это был он? Эндрю? С ним все в порядке?

– Да, это он. И да, он в полном порядке, – сказал Клейборн. – Мистер Блэк находится на рабочем месте и рад сообщить, что с ним все хорошо.

– Ладно, – отозвался я. – Понятно.

Не зная, что еще сказать, я повернулся, чтобы уйти.

– Мистер Куинн?

Я повернулся обратно к офицеру.

– Мистер Блэк просил передать, что рад вашему приезду. Он вас ждал. А еще спрашивает, чего вы так долго.

* * *

Полчаса спустя я уже искал магазин Эндрю Блэка. Еще пару дней назад я понятия не имел, что у Эндрю Блэка есть магазин, а теперь обыскивал ветреные улочки маленького приморского городка, пытаясь его разыскать.

Я остановился напротив большого магазина с застекленными витринами, чтобы понять, где нахожусь.

В угловой витрине стоял реалистичный макет кухни класса люкс со всеми деталями: со стульями, большим накрытым обеденным столом и рядами стеклянных банок с макаронами, рисом и сушеными бобами на полках. Казалось, я заглянул в чей-то дом, и стоящая рядом с инсталляцией пара средних лет только дополняла иллюзию. Они вели жаркий спор. Хлопали дверцами ящиков, стучали кулаками по столешницам; женщина тыкала в мужчину пальцем, лицо ее раскраснелось; мужчина широко развел руки, запрокинул голову и воззвал к небесам – видимо, за помощью. Я наблюдал за происходящим где-то пару минут, пока, в конце концов, на кухню не вошла консультант, явно не в духе, и не разрушила иллюзию – не только для меня, но и для пары, поскольку они моментально смутились и замолчали, будто вспомнили, где находятся.

Через несколько минут после этого я нашел магазин Эндрю.

Оказывается, я несколько раз прошел мимо, а один раз даже остановился поглазеть на витрину, но не понял, что это магазин, потому что на двери не оказалось номера, и это был не книжный. Майк Чесапик сказал, что Эндрю издает книги. Эндрю был одержим книгами почти всю жизнь, так что, естественно, я считал, что магазин он держал именно книжный.

Только вот я ошибся.

Магазинчик Блэка отыскался среди ряда маленьких, убогих домишек, он выделялся среди соседей выкрашенными в черный и лакированными оконными рамами и дверью. Вывеска над окном гласила простыми белыми буквами – «ДВОРЕЦ». В любом другом месте она смотрелось бы куце, но для Оуторна оказалась в самый раз. С другой стороны, это было неважно, ведь вывеска, черная краска и глянцевый лак – все это было лишь обрамлением для шедевра. Внимание людей привлекала не аккуратная покраска, а изумительные предметы на витрине.

Их было четыре – четыре удивительных кукольных домика.