Демон на миллион

— Не живут долго, — перебила я, вызвав вздох у ее последователей, но я устала потакать эго нежити, особенно сумасшедшим. — У меня та же проблема. — Я позволила оттенку собственного гнева прозвучать в голосе, но только намеком. Эта ее кукла зашкалила мой странный-дерьмо-о-метр. — Но когда люди недооценивают меня, они обычно оказываются в тюрьме, а не в яме в земле. — Я отступила, чтобы создать у нее иллюзию контроля. Это, и чтобы скрыть мое колотящееся сердце. — В Цинциннати по-прежнему незаконно убивать людей, Констанс. Даже тех, кто может вернуться. Даже тех, кто этого заслуживает. Мы забираем Зака. Где он?

— Э, Рейчел? — сказал Эдден позади меня, но я сажала руки в кулаки, искры энергии от ци танцевали вокруг костяшек пальцев.

Крылья Дженкса загудели, когда он качнулся между мной и Эдденом.

— Если хочешь зайти за угол в поисках правдоподобного отрицания, все в порядке. Нэш, Рейч и я поймут.

— Я не уйду, — пробормотал Эдден, но он был уязвим, что беспокоило меня.

Брови Констанс поползли вверх. Ее подбородок задрожал, когда самообладание начало выходить из-под контроля, и запах испуганных вампиров усилился позади нее. Пайк выглядел одновременно возбужденным и обеспокоенным, и когда он издал тихий болезненный звук, Констанс улыбнулась с ледяной холодностью.

— Джони думает, что тебе нужно передумать, прежде чем она решит научить тебя хорошим манерам, — сказала она, поворачиваясь к женщине в конце того, что осталось от ее свиты. Они все прижались к стенам, опустив головы, будто не желая видеть, что будет дальше. — Твои обещания пусты, — сказала она своим высоким голосом, медленно проходя мимо них, останавливаясь, чтобы потрогать ожерелье одной из своих последовательниц, прижатой к стене, с опущенной головой и едва дышащей. — У тебя нет силы, кроме той, что у тебя в руках, — добавила она, снимая единственную золотую нить с шеи и продолжая путь. — И этого недостаточно, чтобы удержать город.

Блаженно улыбаясь, Констанс остановилась перед Джони, и некогда красивая женщина напряглась, тихий, бесполезный звук страха вырвался из ее внезапно стиснутых челюстей.

— Посмотри, кем ты себя окружаешь, — сказала Констанс, надевая ожерелье, которое она только что сняла, на и без того перегруженную шею Джони. — Пикси? Эльф и человек? — Издав тихий довольный звук, она водрузила парик Джони на место. — Вот так. Все красивые.

Оскорбленный Дженкс захрустел крыльями, и я щелкнула пальцем, приказывая ему остаться. Констанс была сумасшедшей. Никто не знал, что она сделает.

— Я говорю, что мой выбор того, кем я себя окружаю, делает меня разносторонней, а не слабой, — сказала я, и она повернулась, новый гнев исказил лоб маленькой женщины. — И мне не нужно удерживать город. Город держится сам по себе.

— Города сами себя не удерживают. — Все больше людей разбегались, но Констанс не обращала на это внимания, раскладывая украшения Джони, поглаживая каждую нить, будто это была драгоценность. — Джони, дорогая, ты же знаешь, я не люблю, когда ты грустишь, — сказала она, и охранник, державший Джони, усилил хватку, когда глаза Джонни прояснились. Внезапно испугавшись, она побледнела под макияжем, вжимаясь в мужчину, держащего ее, пока Констанс одним пальцем размазывала помаду, изображая извращенную улыбку. — Намного лучше.

Слезы полились из глаз женщины, когда Констанс вернула свое внимание ко мне. Я не могла улыбнуться в ответ. Даже в притворстве. Даже если это могло спасти мне жизнь. Не хватало вампирских благовоний, чтобы заглушить страх и притупить реальность, которую Констанс обрушила на них.

— Ты! — внезапно рявкнула она на женщину, у которой забрала ожерелье, и Пайк издал разочарованный звук, его пальцы коснулись внутреннего кармана куртки. — Ты же знаешь, я не потерплю, чтобы меня окружали животные. Где твои драгоценности?

Все, кто стоял за бедной женщиной, убежали, оставив только ее очевидных телохранителей, Джони, Пайка и Лэндона, эльф выглядел все хуже и хуже, будто он понял, что совершил ошибку.

— Я… я сожалею, мэм, — заикаясь, пробормотала женщина, с широко раскрытыми глазами и безумно напуганная, стоя одна в холле. — Сегодня утром у меня было ожерелье. Должно быть, оно сломалось. Оно упало! — внезапно закричала она, опускаясь на корточки на пол, когда Констанс шагнула к ней, согнув пальцы, чтобы сделать надрез. — У меня оно было сегодня утром! Оно упало! Оно упало!

Мой взгляд метнулся к Пайку, когда тот рванул вперед.

— Мэг, это твое? — сказал он, и ожерелье, похожее на то, что он мне предлагал, теперь свисало с его руки. — Я нашел в холле. Я должен был догадаться, что оно твое. Мне так жаль, что я не отдал его тебе раньше.

Рука Констанс упала, и женщина на полу затряслась, опустив голову и съежившись.

— Держи. — Он опустил его ей на голову, и женщина схватила его дрожащей рукой, тихо всхлипывая. Я понимала ее затруднительное положение. Надеть одно и рискнуть, что его заберут, или надеть два и выглядеть так, будто она просит укусить. Высоко подняв подбородок, Констанс кивнула.