Демон поневоле

– Нет, уважаемый Алахей, ты неверно меня понял. Я не собираюсь учиться врачебному делу. Раз уж вы уезжаете в столицу, мне будет с вами по пути. Васу уже давно не видел отца, да и у меня самого возникло несколько неотложных дел. Вдобавок на дорогах становится неспокойно, а лишний десяток моих воинов вам никогда не помешает.

– Загодя известите меня о своем отъезде, – обращаясь к Суману, он решительно встал из-за стола, считая вопрос решенным.

Глава 33

Как и предрекал Суман, дождливый сезон как-то быстро и незаметно подошел к концу. Воздух стал немного прохладнее, если, конечно, эту слегка смягчившуюся безумную жару можно было назвать прохладой.

Викрам за прошедшие дни мало-помалу совсем окреп и после окончательного вердикта Садхира о полном выздоровлении сердечно распрощался со всеми и уехал вместе с довольным раджой.

В поместье один за другим стали возвращаться ученики. Гуру немного задержал изнывающего от скуки Нарендру, чтобы на его примере показать новый метод лечения переломов. Собрав всех учеников около насторожившегося от такого необычного внимания Нарендры, торжественно объявил:

– Вот наконец и наступил тот день, которого ты так долго ждал, – и решительно снял с груди так опостылевший молодому воину стягивающий корсет. – Теперь можешь встать.

Нарендра неловко присел, бережно придерживая левой рукой загипсованную правую, а потом медленно поднялся и встал.

– Вдохни полной грудью, ничего не болит? – поинтересовался старик.

Воин неуверенно сделал пару глубоких вдохов:

– Вроде нет, только голова немного кружится.

– Это с непривычки, скоро пройдет, – успокоил Садхир.

– А с этим как? – Нарендра вопросительно поднял загипсованную руку.

– А от этого тебя сейчас избавит наш уважаемый гость, – пояснил Садхир.

Алексей, как и было условлено заранее, небрежно взял пилку и продемонстрировал молчаливым ученикам:

– Вот этим инструментом можно снять и гипсовую повязку. Только пилить нужно без особого усердия, ведь рука ему еще пригодится, – мрачновато пошутив, белозубо улыбнулся и повернулся к побледневшему Нарендре.

– Давайте все вместе пройдем во двор, там уже все готово, – поспешно объявил Садхир, увидев нешуточный испуг в глазах молодого воина.

На улице стоял удобный деревянный чурбак, около которого и сгрудились тихо перешептывающиеся ученики.

– Давай клади сюда руку, – буднично скомандовал Алексей, между делом пробуя большим пальцем остроту зубьев пилы.

Нарендра робко положил гипс.

– А если она… – он покосился на пилу.

– Да не беспокойся, сейчас мы гипс снимем, и все будет в полном порядке, – ободряюще улыбнулся Алексей, залихватски шевельнув поблекшими зелеными усами.

Вспоминая продолжение любимого фильма, половчее пристроил пилу. Теперь главное – не рассмеяться.

– Ну-с, приступим.

Ученики да и сам Садхир с некоторым волнением смотрели, как Алахей ловко распиливает грязновато-белую повязку на живой руке. Повисло легкое облако мельчайшей гипсовой пыли.

– Вот и все, – напряженно выдохнул Алексей, с хрустом сломав распиленную повязку пополам.

– Держи, это тебе на память, – протянул гипсовые половинки обрадованному воину.

Нарендра растерянно прижал куски гипса к груди левой рукой, пытаясь подвигать правой.

– Плохо получается, – пожаловался, тоскливо разглядывая пальцы.

– Обязательно получится. Сломанная рука долго была неподвижна, и мускулы отвыкли от работы. Отныне ты здоров и можешь идти домой, – подвел итоги гуру.

Вечером сразу после ужина Садхир остановил гостя и как-то грустно объявил, что послезавтра рано утром отъезд.

– Ехать недолго, первую ночь заночуете в караван-сарае, а к вечеру следующего дня будете уже в Паталипутре. Поэтому собирайся в дорогу, Алахей.

– Да что мне собирать? Возьму дорожную сумку, вот и все сборы.

Весь следующий день прошел в хлопотах. Собственно, в основном готовились к отъезду Ашока, набив вещами целую повозку. «Однако же основательно они учиться собираются», – Алексей уважительно проследил, как пыхтящие слуги перетаскивают очередную туго набитую корзину.

Собственные вещи уместились на дне рюкзака. Прямо в спальник завернул ларец с алмазами, туда же спрятал и перстень с изумрудом. Поверху бережно положил серебряную чашу, подарок Садхира.

«Так, с вещичками вроде как все. А собственно, ехать мне в чем? Если опять надену камуфляж, так у людей снова начнутся нездоровые ассоциации со всякими демонами. Придется в местной одежде ехать, меньше вопросов будет, а на ноги сандалики эти смешные надену. Да уж, до нашей обуви им еще далековато, даже левая и правая никак не различаются. Ввести, что-ли, новую моду? Пояс с брюликами от греха подальше надо тоже в рюкзак спрятать, а вот тесак – на ремень, мало ли, пригодится… Черт, вот с самого детства какой-то неприятный мандраж перед дорогой. А все мама приучила! Присядем на дорожку, присядем на дорожку – вот и запало!»