Демон ревности

Виталик вздохнул и потер лицо ладонями. Вид голой Нины не мог его не волновать. Тем более что Ирина уже вторую неделю его избегает. В должности повысила, а из постели погнала.

— Чего тебе надо, Нина? Зачем ты приехала сюда? Тебе лучше уйти. — Виталик чуть подвинул ее к стене и потянулся к дверной ручке, намереваясь все же выставить гостью. — И лучше тебе застегнуться.

— А поговорить?

Глумливая улыбка Ниночки стала глубже, действия активнее, она тряхнула волосами и просто сбросила с плеч пальто к ногам и осталась в одних сапогах.

«Интересно, носки на ней есть?» — зачем-то подумал Виталик и шумно сглотнул. Ниночка была невероятно хороша без одежды. И пахло от нее дивно. Какой-то густой тяжелый запах, отдающий горечью, у него даже в голове зашумело.

— Нина! Нина, немедленно оденься, — попытался он приказать, правда, без особого нажима. — Ирина может сюда прийти! Понимаешь, что это конец?

— Чему конец? Вашим отношениям? Твоей карьере? — Ее руки вцепились в воротник его рубашки поло, потянули на себя. Нина зашептала куда-то ему в ключицу: — А плевать, Виталик! Плевать! Ты же не любишь ее! Не любишь! И тебя тяготит твоя роль альфонса. Пойди, подай, принеси, трахни. Все же по приказу! Тебя разве это устраивает?

Он молчал, безвольно позволяя целовать себя в шею. Просто стоял, опустив руки вдоль тела, и позволял ей целовать себя уже в живот.

— Нина-а-а, ну что ты?.. Зачем?.. — простонал он, задирая голову вверх, когда она потянула вниз резинку его спортивных домашних штанов. — Остановись, ну!

Остановиться не смогли уже ни она, ни он.

Все прошло не так эротично и изнуряюще, как с Ирой. Не было затяжных прелюдий, болезненного ожидания наслаждения. Не было никаких интересных сюрпризов. Все судорожно, как-то наспех, но не хуже. Точно не хуже.

— Нинка, ты точно сумасшедшая, — шлепнул ее Виталик по заднице, спихивая с себя. — Ты вообще на чем ко мне приехала? На рейсовом автобусе или на машине?

— Сдурел? Как же я голышом на автобусе? — Она вздохнула, потянулась с хрустом и тут же толкнула его локтем в бок, шепнула заговорщически: — Не бойся, я машину в другом дворе оставила. Вдруг и правда старая лошадь решит сюда прискакать? Ты дверь запер?

— Да.

— Свет мы не зажигали. Так что, — она широко зевнула, — можем быть абсолютно спокойны. Нас не запалят!

И вдруг она рассмеялась.

— Ты чего? — не сразу понял Виталик.

— Спать с парнем начальницы много страшнее, чем спать с чужим мужем, Виталик! Что может мне сделать, к примеру, чужая жена? Самое страшное — синяк под глаз поставить. А начальница… Кстати, списки уже готовы?

— Какие списки?

Виталик насторожился. О расширенном совещании с оглашением приказа на увольнение знали немногие. Очень узкий круг лиц. Как узнала Нина?

— Не придуривайся, Виталик, — фыркнула она и резко села.

Тяжелая грудь плавно колыхнулась, и его руки тут же к ней потянулись. Но Нина отстранилась.

— Оставь! Ответь мне лучше, списки на сокращение готовы?

— Нет пока, — соврал он частично.

Он лично списки не готовил. Ознакомился с теми, что составила Кира. Их Ирка точно возьмет за основу. Разве станет прислушиваться к нему? Хрена там. А он бы туда пару фамилий добавил, Лосева, к примеру. Он что-то зачастил к начальнице в кабинет.

— Ладно, — кивнула Ниночка. И погрозила ему пальцем, он рассмотрел. — Не дай бог там окажусь я! Мне нужна эта работа, понятно? У меня сын! Мне его кормить нужно.

— Если тебе нужна эта работа, чего же косячишь? С отчетом наворочала с последним, а? Как ты надеешься остаться после этого? И ошибка-то такая глупая, такая… Что мне теперь с тобой делать прикажешь?

Ниночки в списках не было. И его не было. И скота этого ловкого, Лосева, тоже не было. Но ей об этом знать не обязательно. Пусть думает, что он ее спаситель.

Она не шевельнулась, даже не ахнула. Посидела какое-то время тихо-тихо, а потом и говорит:

— Ты меня не уволишь, понял? Что хочешь делай, твои проблемы. А что касается ошибки, так вовсе она не глупая, Виталик. Эту ошибку уже год назад я делала случайно. Честно, случайно! И вот вызывает меня к себе Ирина Ивановна, а у нее в кабинете мужик сидит. Рожа просто бандитская, понимаешь. Я еле на ногах устояла, когда они ко мне с вопросами пристали. Покаялась, сказала, что больше не повторится и все такое. Толком даже понять не могла, с чего такой переполох.

— Потом поняла?

— Нет же, говорю. Ошиблась нулем, изменила показатели, делов-то. А рожа бандитская мне потом и пояснила. Ты, говорит, сама не знаешь, что под приговор свою начальницу едва не подставила. Говорю, какой же приговор, если это даже не подсудное дело! А он мне: под мой, говорит, приговор. А это страшнее, чем правосудие государственное. Мой, говорит, приговор жестче и страшнее.

— Ничего себе!

Виталик резко сел, почти касаясь лбом ее головы. Его затопило каким-то странным болезненным азартом. Как в детстве, когда прячешься от кого-то под столом и видишь его ноги. Ты его видишь, он тебя нет, и вылезти страшно, и найти он тебя все никак не может. Просто грудь разрывало.

— Чего такого я не знал? С кем Ирка дела мутит?