Демон. Шаг в преисподнюю. Изгнанники

Статичные щиты, вывешиваемые ими в начале боя, увы, не спасали – скажем, звено Семенов – Горобец легко разбивало пару на первом же вираже. Обычной «Пираньей» с маркером, вбиваемой в небольшой зазор между двумя полусферическими щитами. Кощеев сжигал на втором или третьем, используя ту же самую тактику. А Вильямс и Форд вообще не задурялись. Увидев, что БЧ обычно не режутся, они тупо продавливали поля согласованным взрывом полутора десятков «Мурен». В общем, для того, чтобы работать щитами, ребятам приходилось думать.

Увы, зная, что времени на такую роскошь в реальном бою обычно не хватает, я вписал в планы тренировок «Посейдон». Программу подготовки щитовиков. В ОЧЕНЬ больших количествах. Не только им, но и всем нещитовикам подразделения, пока еще летающим на «Кречетах». На всякий случай. Благо примеров освоения второй специальности было хоть отбавляй – та же Горобец, являясь оружейником, работала щитами на уровне Джоуи. И великолепно сочетала обязанности щитовика со своей любимой стрельбой. Именно благодаря ей пара Семенова оказалась одной из самых сильных в подразделении. Правда, обойтись без проблем не удалось и им. Линда, привыкшая к моей манере полета, здорово злилась на Игоря за его «медлительность» и «отсутствие фантазии». И поэтому периодически обзывала «тормозом» и «якорем». А после каждого учебного боя ныла в общем канале, требуя от меня дать ей нормального лидера звена. Конечно же, в шутку. Короче говоря, благодаря этой двойке в программе появился парный пилотаж.

Вообще-то изначально я хотел поставить Горобец в пару с Кощеевым. По моим прикидкам, двойка, состоящая из талантливейшего пилота и такого же оружейника, должна была со временем превратиться в нечто совершенно безумное. Но после беседы с Линдой от варианта, казавшегося мне идеальным, пришлось отказаться:

– Алексей – классный пилот. Однако летать с ним я не буду. Поставь к нему Катьку Бойко – она нравится ему, а он – ей. Пара получится не хуже. А я… кроме тебя я буду летать только с Игорем.

Основной проблемой пары Шмакова – Краузе тоже оказался пилотаж. Летала Валентина несколько хуже, чем предыдущий лидер Вольфа, и частенько запаздывала с пуском торпед. Да, великолепная работа ее второго номера со щитами компенсировала большинство ее ошибок, но постоянные взрывы учебных торпед об их собственные силовые поля здорово действовали мне на нервы. Мне, но не Вольфу:

– Ничего страшного. Потихонечку научится. Нет, ведущим я быть не хочу – щиты я вешаю заметно лучше, чем летаю. И другого напарника – тоже: в паре с Валей мне комфортно. Так что не напрягайся – мы скоро слетаемся.

Единственным звеном, которое могло заниматься по своему плану, оказалось звено Элен и Гарри: летая в паре еще со времен тренировок на Комплексе, они чувствовали друг друга так же, как и я с Иришкой. С полувздоха. И хотя привычка полагаться на наличие в тройке оружейника иногда ощущалась, придираться к ним почти не получалось.

Ну а я на пару с Иришкой действительно чувствовал себя абсолютным оружием – пробить ее щиты не удавалось ни Кощееву, ни Семеновой, ни Вильямс, ни всем шести парам «Беркутов», вместе взятым. Мало того, брать ее машину под контроль было совершенно необязательно – Ира держалась за мной, как приклеенная, и не теряла дюз моего истребителя даже при самых сумасшедших маневрах. Поэтому во время тренировочных боев я занимался исключительно отработкой техники стрельбы из деструктора. Естественно, в безопасном режиме.

Кстати, это устройство оказалось весьма интересной штуковиной: являясь проапгрейженным[164] ГПИ[165], оно было способно выдать «жгут» через исчезающе малый промежуток времени после импульса, выжигающего эмиттеры генераторов защитных полей. То есть первый же выстрел по тому же «Кречету» с дистанции поражения практически всегда заканчивался его «гибелью». Правда, видеть, как разваливаются наши истребители от импульса «жгута», мы, естественно, не могли – в тренировочном режиме эту картинку неплохо заменяла надпись «Цель поражена», появляющаяся на тактическом экране шлема. Впрочем, особой необходимости в более серьезных визуальных эффектах не было – лично мне вполне хватало воспоминаний о результатах боевых стрельб из деструктора, которые я проводил еще на первом, пилотном, образце «Беркута».

Нет, ничего сверхъестественного при этом не происходило – импульс «жгута», направленный на учебную мишень из нескольких десятков наложенных друг на друга бронеплит, прожигал в ней аккуратную дыру диаметром в двести и глубиной в четыре тысячи семьсот двадцать миллиметров. То есть его мощности вполне хватало, чтобы дырявить пилотские кабины истребителей, взрывать двигатели эсминцев или крейсеров и, как выразился Гельмут, «писать всякую хрень на броне линкоров и орбитальных крепостей». Правда, против «Беркутов» деструктор оказался бесполезен: для того чтобы выжечь новые эмиттеры защитных полей, мощности его импульса было недостаточно. Что чрезвычайно радовало моих противников по тренировочным боям.