Демон

Нерих прошёл дальше по коридору и отворил очередную дверь. За ней скрывалась винтовая лестница, точно такая же, как и та, по которой я спускалась из внутреннего двора. Вот только теперь мы шли вверх. Мы прошли несколько этажей, прежде чем выйти на круглую площадку, которая была огорожена сплошной решёткой. Я повертелась на месте и увидела лежащего на холодном полу эльфа.

– Ты помнишь, что обещала, – сказал мне в спину вампир. – Утром тебя здесь быть не должно.

Я оглянулась, желая высказать Нериху всё, что я думаю о его указах, но вампира уже и след простыл.

– Вигма…

Я обернулась. Истал лежал на спине, закинув руки за голову и глядя прямо перед собой.

Я бросилась к решётке и повисла на ней, не спуская глаз с эльфа. Всё его лицо начало медленно опухать, за что я в очередной раз прокляла испарившегося вампира. Истал посмотрел в мою сторону и улыбнулся.

– Вот он и нашёл меня. Его желания всегда исполняются.

– Ты про Жара?

– Я про Нериха. Я присела на корточки рядом с решёткой.

– Думаешь, откуда я столько знаю о нём? Он уже говорил о том, что я был его рабом? А то, что я из Освелии? Я молчала, ожидая продолжения.

– А не посвятил ли он тебя в свои дальнейшие планы? Он снова наденет на меня ошейник или зверски убьёт? Я затряслась, прижавшись лбом к решётке.

– А ты знаешь, как умерла твоя мать?

Я застыла с расширенными глазами, а потом перевела испуганный взгляд на эльфа и покачала головой.

– Твоя мать никогда не любила Дриана. Зато её всегда тянуло на приключения. Как и тебя. Она полюбила принца Фанории и продолжала его любить даже после свадьбы с королём Данкалии. Ты не плод любви, Вигма. После твоего рождения Трелин сбежала с Нерихом. Она словно сошла с ума. Она хотела стать таким, как он. И стала. Вот только вампиры не имеют права это делать… Всех обращённых убивают. Король Фанории не сделал исключения и для собственного сына.

Я прижала руку к горлу, будто опасаясь, что оно разорвётся от рыданий, готовых вырваться наружу.

«Нерих рвал и метал. Даже страшно вспоминать, как он взбесился. Он понимал, что Жар в какой-то степени прав, но… мне показалось, что он старался своим злом заглушить в себе какие-то воспоминания, что-то, что не давало ему покоя. Что-то, что не получилось у него, но получилось у Жара».

Я помотала головой, выбрасывая воспоминания о разговоре с Пулоной, а потом вновь посмотрела на Истала, который поднялся на ноги и сел напротив меня, протянув руку. Я коснулась его ладони, и мне будто стало легче.

– Осталось совсем немного, – сказала я ему, – а потом… я убью его.

– Это не получилось у армии Данкалии, а ты собираешься сделать это одна. Я посмотрела в глаза эльфу.

– После смерти короля и королевы Фанории Нерих – самый древний вампир. И он обречен на то, чтобы отдать свою плоть духу, который хранит саму сущность вампиров. Он хранитель не только границ, как у ведьм. Он просто хранитель. Ему не нужны мечи, ты сама это видела. Да он может и не драться вовсе. Если он захочет, ты просто не подойдёшь к нему.

– Зачем же он дрался с тобой?

– Чтобы вернуть то, что принадлежало ему.

– Зачем он дрался с Жаром?

– Фанорию не получить иначе.

– Но он и есть Фанория! – возразила я.

– Всего лишь её дух.

– Тогда почему он проиграл полудемону?

– Потому, что он полудемон. Я уткнулась лбом в колени.

– Помоги им. Один раз. И всё будет кончено, – прошептала я.

– И ты будешь моей? Я подняла глаза на него и улыбнулась.

– Я уже твоя.

Он притянул меня к себе за руку и прильнул к решётке. Я приникла к его губам, глядя в чистые голубые глаза. Всё испортил писк и шорох множества крыльев где-то над моей головой. Я отстранилась и посмотрела в потолок.

– Я ухожу, Истал. Я ещё кое-что должна.

– Ты никому ничего не должна, останься, – Истал сжал мою руку, не желая отпускать.

– Пока я королева этого кошмара, я должна этому кошмару.

Я мягко высвободила руку и ушла, не оглядываясь, чтобы не расплакаться. Всё время, пока я спускалась по лестнице, я думала о словах Истала. Я думала о своей матери, которую я никогда не знала. И мне стоило большого труда пройти мимо комнаты Нериха, не сшибив на ходу дверь с петель, желая наброситься на советника, оказавшегося проклятием всей моей жизни.

Когда я вернулась в комнату, на моей постели сидела Пулона. Я встретила её жалеющий взгляд, и мне стало дурно от злости. Я ненавидела, когда меня жалеют. А сейчас я возненавидела Пулону за то, что она жива, а моя мать нет. Пусть бы она осталась с эти чудовищем, пусть бы она сама им стала. Но она была бы жива.

Внезапно я вспомнила мои утренние впечатления после разговора с Жаром и всё поняла. Был бы Жар вампиром, он бы не смог обойти закон. Был бы Жар вампиром, он бы не смог обойти хранителя. Был бы Жар вампиром, меня бы здесь никогда не было. И пусть. Хоть кто-то поставил древнего вампира на место.

Я снова посмотрела на Пулону и почувствовала в ней подругу, каких у меня никогда не было. Я никогда не плакала, да и повода у меня не было. С чего плакать принцессе, у которой всё есть?