Демонические игры

Ранним тропическим утром на площади перед храмом Спящих на глазах у десятков строителей и рудокопов появились шестеро: пять разумных и полуразумная (но это не точно) гигантская муха-скорпион. Мы.

Убедившись, что все новообретенные союзники успешно покинули прежнее место службы, а классовый штраф на инвентарь обломал зубы о божественную природу моего Мешка расхитителя сокровищницы, я облегченно вздохнул. Два раза. А потом отвесил челюсть: уровни стражей изменились. Сатир Флейгрей оказался триста пятого, раптор Рипта – триста седьмого, инсектоид Анф – триста десятого, а суккуба Нега – триста двадцатого.

– Как? – не смог я сдержать удивления.

Нега издала смешок, а сатир снисходительно похлопал меня по плечу:

– Выжига сам себя перехитрил. Так боялся, что в Сокровищницу придет кто-то чрезмерно сильный, что наложил заклинание Уравнения. Грабители ослаблялись до соответствия со стражей, причем Выжига нашел лазейку, которая позволила ему сделать так, что охранники всегда оставались немного мощнее вора. Но это охранное заклинание имело и обратную силу, что и произошло в твоем случае, Скиф, мы сами опустились до твоего уровня. Ну, почти…

– Тебе повезло, парень. – Нега интимно приобняла меня и провела языком по губам. – А теперь подскажи, где здесь приличная дама может залиться?

– Что?

– Где тут наливают? – присоединился к подруге Флейгрей.

Суккуба прошлась длинным заостренным ногтем по моей щеке и вдруг перевоплотилась в женщину ошеломляющей красоты. Человека. Я почувствовал, как сердце рвется из груди, а в штанах начинает бугриться! Это же не песочница, здесь все по-взрослому! Освобождение отреагировало незамедлительно:

Снят эффект контроля: «Очарование».

Суккуба снова обернулась демоницей. С привлекательной фигурой, выдающимися достоинствами, но все же с сероватой чешуйчатой кожей, ногами на копытцах и очаровательными рожками, пробивающимися сквозь копну иссиня-черных волос. Я с облегчением осознал, что влечение исчезло. Боюсь представить, как опозорился бы перед работягами, если бы кинулся раздеваться…

– Нега, я ревную! – заявил Флейгрей, нервно оглянулся и вдруг рухнул на колени. – Это же он! Сам!

– Клянусь задницей Азмодана… – выругалась суккуба, оборачиваясь вслед за сатиром. – Это же Спящий?

Раптор зашипел что-то восторженное, а инсектоид зацокал заостренными лапами по ступенькам храма.

Бегемот, красуясь на пороге храма, принял тот облик, в котором впервые явился мне. Кошмарное трехметровое создание: зубы, клыки, шипы, щупальца и многочисленные парящие кратеры по телу. Это был не благообразный и совершенный лучезарный бог Нергал, не эталон красоты и добродетели, нет, скорее, образ ужаса и кошмара. Немудрено, что владыки Преисподней так трепетали перед ним.

«Уходи, я ими займусь», – шепнул голос Спящего в голове.

На мгновение мне показалось, что его фигура слегка пошатнулась. Присмотревшись, я поискал следы истощения на его лице и увидел, как на долю секунды, незаметно для остальных, силуэт Бегемота пропал. А спустя пару секунд снова мигнул.

Торопиться следовало во всех смыслах – и со сбором последователей, и со вторым храмом, и в школу. Я быстро пошел к работягам, несмело топчущимся поблизости, чтобы объяснить появление новичков.

– Мэнни, Дьюла… – кивнул я знакомым бригадирам. – Трикси, и ты здесь? Ты разве не в вечернюю смену? Кто с дедом? Вы рано сегодня…

– Стараемся вообще отсюда не выходить, – сообщил Мэнни. – А старик Фуртадо большую часть дня спит. Ночами мучается бессонницей, так что я перевел Трикси на дневные смены.

– Деда отдыхает, – подтвердил карлик. Потом, насупившись, указал пальцем на бывших стражей Сокровищницы. Те склонили головы перед Бегемотом, пока бог им что-то втолковывал. – Кого ты привел? Страшные!

– Есть немного. Но они поживут с нами. Ребята очень мне помогли, не обижайте их.

– Таких обидишь, – тихо сказал Дьюла. – Как думаешь, справятся они с ящером?

– С ящером вряд ли. А вот оградить вас от тварей из шахты вполне смогут. Кстати, инсектоид и раптор не говорят по-нашему. Я даже не знаю, чем они питаются, но объясните им через Флейгрея, это вон тот козлоногий, что нельзя выходить за пределы форта. Самого сатира и суккубу отведите в таверну и постарайтесь, чтобы тетушку Стеф не хватил удар…

Договорив, я вышел из Диса, пулей вылетел из капсулы, оделся и поспешил в школу. Даже пять минут опоздания заносились в личное дело. Навсегда.

На уроках я сворачивал челюсть, безостановочно зевая. На намеки друзей, что неплохо бы рассказать о наградах за «угрозу», не говорил ничего конкретного, мечтая лишь об одном – поспать.

– Какие арты хоть выбил, помнишь? – допытывалась Тисса.

– Не-а, – зевком отвечал я. – Всякие.

– Если не помнит, значит, точно больше трех, – потирал руки Малик.