Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин

«Когда 14 июня 1940 года передовые немецкие части достигли Парижа, а в сводке вермахта сообщили о победоносном завершении боев в Норвегии, по всей Германии три дня звонили колокола. На улицах реяли флаги. Жители Берлина пребывали в полнейшей эйфории».

Лени Рифеншталь тоже послала Адольфу Гитлеру поздравительную телеграмму:

«С неописуемой радостью и волнением, преисполненные горячей благодарности мы переживаем, мой фюрер, величайшую победу – Вашу и всей Германии – вступление германских войск в Париж. Вы совершаете невиданные в истории человечества деяния. Слова бессильны выразить Вам переполняющие меня чувства».

Она решила снять мелодраматическую ленту по опере композитора Эжена д'Альбера «Долина», не подозревая, что это будет ее последняя работа в кино. Действие фильма происходит в Испании во времена Гойи. Прекрасная танцовщица оказывается во власти жестокого властителя, который угнетает местных крестьян. Танцовщицу играла сама Лени Рифеншталь:

«Сцены с быками можно было снять только в Испании. Но министерство экономики отклоняло наши просьбы об обмене валюты на том основании, что «Долина» не является фильмом военного значения. При этом уже договорились о продаже фильма в Испанию, следовательно, необходимое количество песет было гарантировано. Тогда мои доверенные лица решились обратиться к райхсляйтеру Мартину Борману, который стал нашей высшей служебной инстанцией. Лишь поэтому мы получили валюту».

Память, видно, изменила Лени Рифеншталь. В списке работ оборонного значения на 1942 год значится и художественный фильм «Долина», «производство которого осуществляется по заказу фюрера и при поддержке имперского министерства народного просвещения и пропаганды».

Секретарь фюрера Мартин Борман переслал шефу имперской канцелярии и министру без портфеля Гансу Ламмерсу обращение Лени Рифеншталь к Гитлеру:

«Срочно! Лично! С курьером!

Как подчеркнул сегодня фюрер, после завершения фильм предположительно окупится за границей и принесет значительные суммы в валюте. По этой причине фюрер выразил желание, чтобы фрау Рифеншталь было выплачено 240 тысяч испанских песет».

Она получила и валюту, и статистов.

«Для усиления испанского колорита, – писала Рифеншталь в своих мемуарах, – я поручила подыскать цыган, молодых мужчин, девушек и детей. Журналисты впоследствии утверждали, будто я лично отбирала цыган и использовала их в качестве рабов. На самом деле лагерь, в котором нашли подходящих цыган, не был концентрационным.

Цыгане, как взрослые, так и дети, стали нашими любимцами. Почти со всеми этими людьми мы встречались после войны. Съемки, рассказывали они, были прекраснейшим временем в их жизни».

На самом деле в нацистской Германии уничтожали цыган. Нацистские биологи из Института чистоты расы подвели под ненависть к цыганам базу:

«Цыгане являются продуктом скрещивания рас, к тому же они преимущественно скрещиваются с уголовными преступниками, что привело к созданию цыганско-воровского люмпен-пролетариата. Мы признаем цыган изначально примитивными. Отставание в умственном развитии делает их неспособными к жизни в обществе.

Только если будет пресечено размножение этого смешанного народа, удастся избавить будущие поколения немецкого народа от этого бремени».

16 декабря 1938 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер приказал «зарегистрировать в полиции всех лиц, ведущих цыганский кочевой образ жизни, и проверить их по расовобиологическим признакам».

Цыган загнали в лагерь и постепенно отправляли в Освенцим или Бухенвальд, откуда через какое-то время приходили извещения о смерти.

С разрешения главного управления имперской безопасности в сопровождении эсэсовцев Лени Рифеншталь отправилась в концлагерь Максглан, где содержали еще не уничтоженных цыган.

Лени Ришеншталь отобрала себе восемьдесят статистов, которых под охраной отправили на съемки. Съемки и монтаж ленты продолжались всю войну. Увлеченная работой, Рифеншталь стремилась к художественному совершенству. Она вновь и вновь объясняла цыганам из концлагеря, как именно следует изображать счастливую жизнь испанских крестьян.

Один цыганский юноша из числа тех, кто особенно долго снимался, посмел обратиться к ней за помощью:

– Наша семья пользуется хорошей репутацией. Никто из нас не был судим. Может быть, вы сможете как-то помочь нам?

Лени Рифеншталь думала только о фильме и легко согласилась помочь:

– Конечно, я попытаюсь освободить всю вашу семью.

Но съемки закончились. Цыган, которые недолго побыли испанцами, вернули в концлагерь. В мае 1943 года лагерь Максглан закрыли, цыган отправили в Освенцим, лагерь уничтожения.

– У меня особая любовь к цыганам, – скажет позднее Лени Рифеншталь, довольная своим фильмом. – Я всегда оказывала им особое предпочтение. Бог тому свидетель.