Демоны без ангелов

Белье из жаккарда и египетского хлопка сжирало пропасть денег, но Катя все равно приобретала его – в магазинах и по Интернету. И роскошные коробки с белым и кремовым королевским постельным бельем занимали уже половину стенного шкафа в прихожей.

В новоиорданской гостинице наволочки и пододеяльник радовали глаз голубенькими цветочками, и от этого у Кати повысилось настроение.

Она нежилась под горячим душем, вспоминая день вчерашний.

Переговоры не удались. Может, сегодня?

Жужин планирует допросить свидетелей. Что за свидетели? За или против отца Лаврентия они дадут показания?

Гнилой пруд оказался и правда гнилым. Но это лишь место сокрытия, точнее, попытки сокрытия трупа Марии Шелест. А где же произошло само убийство? Они так этого до сих пор и не установили. В материалах дела этого нет.

Паренек с татуировкой… Как это тогда полковник Гущин его обозвал? Герой недобитый? Федечка, Федюнчик Басов. Ничего себе Федюнчик. Как-то уж слишком быстро они вчера с ним познакомились и подружились. Он словно поддался ей, подчинился, словно ждал… Обычно что люди говорят? Я занят, мне некогда, мне вообще теперь все до фонаря, раз меня уволили, в эту самую вашу полицию не взяли. А подите вы все от меня на фиг.

Но он ничего такого не сказал. Отвез ее к пруду, потом в этот самый лес Ордынский, где из-за темноты они смогли увидеть одну лишь просеку. А потом уговорил ее остаться здесь и предоставил кров – в этих вот стенах.

Катя вспомнила, как в половине двенадцатого они заявились с Басовым сюда в гостиницу, как его тетка – почти полная копия его матери, такая же толстушка, только крашенная в рыжий цвет, – начала щебетать как птичка о том, что «вот как хорошо и добро пожаловать, на сколько суток номер заказываете? Всего на одну ночь? Ничего, ничего, я понимаю. Это по работе командировка? Ничего, ничего, я и это понимаю. С завтраком, без завтрака?»

С завтраком!

Катя закуталась в махровое полотенце. Пока она оформлялась на рецепции вчера, Басов канул в ночь и вернулся через пять минут с новой зубной щеткой и пастой. Вон они, на полочке в ванной. А в окно номера видно и аптеку «24 часа». Тут все рядышком.

Пирог с «курятинкой», что всучила ей вчера его мамаша, оказался весьма кстати. Вообще милые люди! Надо полковнику Гущину в восемь позвонить, он уже обычно в это время в главк приезжает, доложиться.

Катя тщательно причесалась перед зеркалом, придирчиво себя разглядывая. Вот без всякого крема, а какой цвет лица – что значит она вчера тут весь день на воздухе, в Подмосковье. Глазки блестят. Готова к новому дню?

Она оделась и вышла из номера проверить: где здесь завтрак? Оказалось, что внизу, на первом этаже, – комнатка, а в ней четыре столика, накрытые крахмальными льняными скатертями. На рецепции в вестибюле дежурила уже новая администраторша – тоже в летах, крашеная брюнетка.

– Доброе утречко! – пропела она. – Как спалось?

Катя ответила «великолепно!». Напившись растворимого кофе и наевшись бутербродов с копченой колбасой и сыром, она вернулась в свой номер. Потом взяла мобильный и позвонила полковнику Гущину.

Стоп… что-то не так… Они, конечно, милые люди – тетка-администраторша, Федя и его мать, но… Как это она вчера там дома полковника обозвала? «Лысая сволочь»? «Передай этой лысой сволочи»…

– Слушаю. Гущин.

Катя вздрогнула… Голос полковника, кого он ей вот сейчас напоминает?

– Это я, Федор Матвеевич. Докладываю по вашим поручениям.

И Катя начала свой утренний доклад. Этак осторожно, потому что хвастаться, оказывается, особенно нечем. Отца Лаврентия она видела лишь мельком в ИВС.

– Федор Матвеевич, этот священник молодой, он, как я выяснила, был знаком с потерпевшей, и, учитывая ее молодость и привлекательность, между ними могли возникнуть отношения. В какой-то момент он мог потерять над собой контроль. Возможно, присутствует еще некий религиозно-мистический фактор, который пока для меня остается загадкой, но я…

– А он как там? – смущенно (или Кате это лишь померещилось?) перебил Гущин.

– Кто? Отец Лаврентий? Следователь вчера разрешил ему одно посещение, приехали священники, они…

– Я не о нем. Я об охраннике из супермаркета.

«Как это наш полковник замысловато именует бывшего лейтенанта Басова», – поразилась Катя.

– Нормально. Федор Матвеевич, а вы что там, в кабинете, не один? Вы заняты?

– У меня тут люди. М-да… Ты говори, говори.

– Федор Басов мне уже начал оказывать помощь.

– Значит, в дурь не прет?

– Нет. Я у них дома побывала. Он меня потом в отель устроил, потому что здесь с утра намечается…

И Катин доклад потек более гладко.

– Хорошо. Будем надеяться, что все выяснится с этим попом и его признанием. Ты вот что, пока ты там, ты этого деятеля из охраны тоже привлеки, если возникнет надобность. И если не возникнет – тоже привлеки. Загрузи его чем-нибудь, поручение какое-нибудь дай, что ли. Пусть он больше у тебя на глазах будет, присмотри там за ним.

Катя сказала «хорошо». И подошла к окну, дав отбой. Пора собираться в отдел. Вон и машины туда подъезжают одна за другой. Сколько же машин – дорогие иномарки, такси, служебные «газики».