Демоны города масок

Слепая вера Герша в Мансура забавляла меня до глубины души. Их великий глава подложил любимую женщину под другого мужчину, чтобы выдать своего ребенка за байстрючку воеводы, а после двадцать лет наблюдал за тем, как его дочь унижают. Воистину великие деяния! Хоть и во имя великой цели.

– Я буду ждать вас через десять дней. Можете взять с собой кого-то из своих прихлебал. После ритуала вам будет хуже, чем сегодня, но тащить вас на руках я больше не стану. Мне противно прикасаться к той, кто не доверяет собственному отцу.

– Можешь считать меня недостойной Мансура, наглой интриганкой, да хоть демоном из преисподней. Тебе нужен Аждарха, и мне нужен Аждарха. Мы на одной стороне. Хоть ты пока в это и не веришь.

И ведь он не верил. А я попросту не хотела крови. Больше никто не вынудит меня пролить ее больше, чем нужно. Пусть ненавидят и плюют мне вслед. Это я как-нибудь переживу.

* * *

Я рухнула на мраморный пол и больно ушибла правый бок. Мокрая одежда липла к коже, а холодный пот струйками стекал по спине. Сама не знаю, как сумела добраться до своих покоев в Адраме. Огненный коридор, по которому я едва переставляла ноги, показался бесконечно длинным и жарким, словно сама преисподняя.

– Эй, ты чего? – Голос Иглы, в котором мимолетно скользнуло беспокойство, помог мне удержаться в сознании. Комната кружилась и даже прыгала перед глазами, а пол вдруг показался периной, на которой хорошо бы прикорнуть хоть на минуточку. – Эти одержимые никогда мне не нравились. И ритуалы у них такие же ублюдские, как они сами.

С этими словами Игла с кряхтением помогла мне подняться и взвалила мою руку себе на плечо.

– Ты же вроде худая. Откуда столько веса? Костей в тебе, что ли, больше, чем нужно? – бубнила она, подтаскивая меня к кровати.

– Во мне много злости. Она тяжелая, – огрызнулась я.

– Ну тогда я попросту неподъемная. Злости во мне хоть отбавляй.

Игла со вздохом облегчения сгрузила меня на кровать и даже, ругаясь сквозь зубы, помогла разуться. А после устремилась к комоду и резко выдвинула ящик с лекарствами. Баночки жалобно звякнули, падая и перекатываясь. Игла схватила один из пузырьков и велела выпить. Знакомый вкус бодрящей настойки Гаяна отдался на языке едва уловимым привкусом кинзы. Я сморщилась, но осушила пузырек до дна.

Игла бесцеремонно уселась на кровать и подобрала под себя ноги. Благо, хотя бы догадалась сбросить сапоги.

– Я побывала в Даире и побродила по улицам. Сумела отыскать парочку прикормленных Мансуром попрошаек и выяснила, что город гудит от двух новостей. Первая: чуть меньше чем через месяц в Даир прибудет цесаревич. Он и проведет церемонию вступления в должность воеводы. Твой братец займет свое место уже законно.

– А почему прибудет цесаревич, а не император? – изумилась я.

– Поговаривают, тот совсем плох. Никогда еще старик-император не отправлял вместо себя сына. Он жаден до власти и ни с кем ее не делит. Значит, попросту не способен приехать сам. Нам было бы на руку, если бы он скопытился по дороге. Желательно, со всеми своими детишками.

– А вторая новость?

– Айдан впечатлился смертью дружка-наместника и отправил в Вароссу десяток своих воинов. Как пить дать он уверен, что это твоих рук дело, и надеется поймать тебя там.

Сказав это, Игла посмотрела на меня чуть ли не… восторженно! Я не хотела, чтобы она знала о выходке, которую мы провернули вместе с Эрдэнэ и кадаром, но, как назло, она навестила меня утром и застала… то, что застала. Сидя на полу, я напивалась, как последний пьянчуга, только бы забыть о прошедшей ночи, об убийствах прислуги и беркутов Михеля, о продажной девке, скачущей на наместнике, о его перерезанном горле и моей позорной слабости. Я терла руки и рыдала, как белуга. Уж не знаю, слышали ли солдаты за дверьми мой сдавленный вой, но никто, кроме Иглы, в покои не сунулся. И тогда я все ей рассказала, а после напилась капель, забывшись в блаженной пустоте.

В то утро Игла впервые поддержала меня и поклялась молчать, а ночью случился кровавый бунт. Они с Амиром и Ратнаром сумели поймать Иссура. Пока я разбиралась с девочками, которых Эрдэнэ втайне приставил к имению в день помолвки, Амир загремел в карцер, и даже Тир оказался бессилен против приказа их ублюдка-командира. Игла же все эти дни находилась рядом, и я, как могла, защищала ее от допросов.

– Значит, я должна успеть до приезда цесаревича, – выпалила я, вновь почувствовав ту хрупкую ниточку доверия, что протянулась между нами.

– Что успеть? – Игла недоверчиво нахмурилась, но, кажется, уже заподозрила, что услышит в ответ.

– Убить Айдана.

Воцарилось молчание. Долгое напряженное молчание. Игла испытующе смотрела на меня карими глазами и о чем-то размышляла.

– Убить Айдана и пустить весь план Мансура под откос… – наконец выдавила она.

– Именно.

– Император отзовет согласие на ваш брак с Тиром…

– И я встану во главе Нарама… как воевода.

Игла открыла рот в изумлении.

– Ты… как давно ты это решила?