Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

В 1999 году, когда вся страна замерла в преддверии реакции, которая уже электризовала воздух, Алексей Улюкаев идет на выборы в Госдуму. Два года депутатства в московском парламенте дают ему уверенность, что идеи реформаторства пригодятся в новой Думе. Тем более что он ничем не рискует — плечом к плечу с ним идут товарищи по демократическому блоку. Итак, Улюкаева включают в общефедеральный список от Союза правых сил, руководителями которого были все те же Чубайс и Гайдар. Но, как известно, умный телок у двух маток сосет. Улюкаев договаривается с партией «Яблоко», чтобы он считался единым кандидатом от демократических сил.

К огромному разочарованию Улюкаева, СПС прошел в парламент, но, увы, без него. В одномандатном же округе он тоже провалил выборы, уступив председателю Контрольно-счетной палаты Москвы Сергею Шохину, который представлял лужковскую платформу «Отечество — вся Россия». Горевать Алеше пришлось недолго, уже в следующем году старый товарищ Улюкаева по «Змеиной горке» Анатолий Чубайс пригласил его не абы куда, а на пост первого заместителя министра финансов. Я лично с завистью смотрю на взаимопомощь либеральных злодеев.

Считай до трех, до полчетвертого,
Считай, что жизнь полна чудес,
Как крема и цукатов тортик –
Почти без горечи и без

Последствий. Налетай, подследственный,

На харч богов! — безынтерес…
Мне эти перлы не по средствам.
Мне скучно, бес, –

воодушевленно писал Улюкаев, хотя скучать ему не приходилось. В министерстве он быстро освоился и занялся финансовыми потоками для силовиков и вообще курировал в правительстве кредитно-денежную политику. В этой должности он доработал до самой отставки государственника и корпоративиста Михаила Касьянова. Обиженный Касьянов ушел в оппозицию, а торжествующий Кудрин назначил Улю-каева, как своего человека, в Центробанк, сделав первым замом его председателя.

Сергей Игнатьев, председатель правления ЦБ, предпочитал играть осторожно и по-тихому, поэтому, когда появился Алексей Улюкаев, тот с воодушевлением передал ему полномочия выступать от лица Центробанка. Точнее, выступать лицом. Отныне тучное тело зампреда с азефовскими толстыми губами стало олицетворением экономической политики России. Говорящая голова плямкала губами и сопела в телекамеру, выдувая из себя все новые ноу-хау политики ЦБ. В частности, в 2006 году Улюкаев заявлял о готовности Центробанка сделать рубль конвертируемым, а осенью 2008 года успокаивал народ тем, что «Россия скоро минует стадию кризиса и восстановит свой прежний потенциал». Каждый раз Улюкаев «пробивал дно», как говорят в интернет-сообществе.

Весной 2013 года наш герой рассматривался в качестве кандидата на пост председателя правления Центробанка, но в конце концов на эту должность Владимиром Путиным была рекомендована Эльвира Набиуллина. Улюкаев обиженно занялся публицистической деятельностью, например написал научную работу, посвященную дефолту 1998 года, «В ожидании кризиса: ход и противоречия экономических реформ в России». Регулярно писал в журнал «Открытая политика», который сам же учредил вместе с Гайдаром, сам, видимо, и читал. Говорить, что эти статьи как-то или на кого-то повлияли, не приходится.

Лучше дело шло со стихами — без шуток. В издательстве «Вагриус» вышел довольно симпатичный сборник стихов «Огонь и отсвет», а потом и «Чужое побережье». Из него мне запомнилось такое стихотворение:

Играешь на разрыв аорты,
Потом аорту разрываешь,
Не знаешь, ты живой ли, мертвый,
Не знаешь,

Зачем играл, зачем пылил

По этой кривенькой дорожке.
К богам стремился. Только сил
Не рассчитал немножко.

Возможно, это лучшее его стихотворение, во всяком случае до тюрьмы. Какой он вообще был, этот министр? Говорят, Улюкаев был склонен к эпатажу. С подчиненными он особо не церемонился, ценил русский мат и вольготно его использовал. Часто бывал в ярости, и не только с подчиненными. Известным эпизодом стал случай в самолете, когда взбешенный причмокивающий Улюкаев стал орать на пилота за то, что его жене не дали сесть в бизнес-классе. В итоге обиженный зампред Центробанка улетел на личном самолете Германа Грефа.