Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Паук

(Музыка и слова Владислава Суркова)

Всегда при деле, молчалив и скромен,

я строю терем из горящих бревен.
Себе на радость в этот жаркий терем
я буду прятать краденых царевен.

Мои братья — кто в дури, кто в коме,

мой бизнес — охота на мух.
Я — редкое насекомое,
почти незнакомый науке паук.
Я сделан
из чужого тела,
но я не болен,
просто так устроен.

Всегда в засаде, вежлив, но упорен,

мычу не в стаде и молчу не в хоре.
Ведут все двери, речи и причины
в мой красный терем в центре паутины.

В литературной компании Владислав Сурков не прижился — скучные романы, скучные посиделки, скучный алкоголь со скучными стареющими мальчиками и девочками. Институт он тоже забросил. Теперь его интересовали по большей части демократические рауты, которые сулили не неприлично маленькие гонорары, а ни много ни мало — революцию. Пусть демократическую — его кумир Эдуард Лимонов попытается устроить национал-большевистский мятеж в Казахстане, снова оставил Суркова на два шага позади! — пусть салонно-бархатную, но революцию. Энергичный Владислав Юрьевич с головой уходит в хитросплетение интриг, знакомств и манифестов. Очень быстро он завоевывает доверие Ильи Заславского и Василия Шахновского — двух известных перестроечников, а те, в свою очередь, знакомят его с будущим ликвидатором КГБ Евгением Савостьяновым. В 1994 году последний будет освобожден от занимаемой должности Ельциным после того, как направленное им без согласования с руководством ФСБ подразделение УФСБ по Москве и области попыталось помешать проведению боевиками Александра Коржакова оперативных действий в отношении главы МОСТ-банка Владимира Гусинского. Милые бранятся — только тешатся, с августа 1996 года по декабрь 1998 года Савостьянов — главный кадровик по стране, заместитель руководителя администрации президента РФ по кадровым вопросам.

Пока эти знакомства скорее тешили тщеславие, нежели приносили реальную пользу. Все это продолжалось до того момента, пока вышеперечисленные друзья не познакомили Владика с еще одним деятельным комсомольцем из районного комитета ВЛКСМ, Михаилом Ходорковским. Парень с амбициями, он замахнется даже на Ленина. Тогда Ходорковский ни на кого не замахивался, а возглавлял в райкоме различные научно-технические направления. На основе этих творческих кружков образовывалось первое крупное кооперативное движение, которое сколачивало капиталы на государственной собственности. Получалось неплохо, и Михаил Борисович принимает решение об учреждении кооператива МЕНАТЕП. За рекламу поставили отвечать режиссера Владислава Суркова. Отвечал он за нее весьма и весьма неплохо: в одном из своих интервью с отменным вкусом и профессионализмом защищал интересы работодателя, уверяя, что, поскольку МЕНАТЕП в глазах обывателя оперировал огромными суммами, то этот обыватель сам бог знает что и придумывал о происхождени капитала… «Поскольку все слухи о деньгах КПСС, о западных инвесторах, о помощи КГБ и т. д. оказались абсолютно беспочвенны, люди, разбирающиеся в банковском деле, понимают, что все эти деньги могут быть заработаны нормальным путем. Общественное сознание просто не воспринимало такую возможность развития бизнеса. Бытовало советское сознание: если у соседа много денег или большие успехи — значит, он «блатной». Значит, за ним кто-то стоит: или «высокий» родственник, или мощная группировка. Это нормальный, «наш» подход. Но, к счастью, сознание меняется, люди понимают, что деньги можно делать честно…»