Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Сегодня, когда история восхождения Ходорковского перестала быть секретом, откровения Владислава Юрьевича кажутся умилительными. Чего стоит вот этот пассаж: «МЕНАТЕП мог остановиться на уровне частной лавочки, где люди бы обогащались, выкачивали деньги, не думая о завтрашнем дне. У нас же изначально был иной посыл, когда нас было восемнадцать, остался таким он и сегодня, когда коллектив вырос до пяти тысяч, — жить и работать в своей стране, и делать это хорошо. Банк иногда упрекают в скупости. Видя, как отдельные коммерческие структуры делают красивые многомиллионные жесты, я радуюсь за них. Однако банку должна быть присуща сдержанность. Наши интерь еры не блещут шиком, хотя могли бы выглядеть как дворцы. Но по одежке надо протягивать ножки. Это наша жесткая политика, которой мы следуем ежедневно. Образ банкира, чрезмерно занятого благотворительностью, должен настораживать его акционеров. Вопреки вошедшему в моду цинизму люди по-прежнему тянутся к порядочности и честности. Раз запачкав, уже не отмоешь сорочку. Банкир не может дважды войти в одну воду. Он обречен быть и честным, и порядочным, я говорю это о настоящих банкирах».

Ах, Владислав Юрьевич! Ну, прямо рыцари без страха и упрека! Не хватает рассказа про то, как банкиры вечерние правила читают. Но работа есть работа — в случае Суркова он делает ее элегантно, разыгрывая безупречный спектакль уровня не ниже, чем у пиар-менеджера Сергея Мавроди. Такой крупной исторической фигуре, как Сурков, конечно, тесно под душной тенью Михаила Борисовича, зато в МЕНАТЕПе Сурков обрастает нужными связями в политике и большом бизнесе. Характеристики того времени практически не отличаются от характеристик более поздних, когда он уже был смотрящим по внутреннему устройству России: «По-молодежному жесткий, всегда выполняющий заказ, невзирая на лица и обстоятельства. Рекламные кампании проводил дерзкие, наглые и броские». Так он вел себя и в управлении государством.

Первые осторожные шаги в политике Владислав Юрьевич как раз начал делать на ниве рекламы, в которую он был погружен по роду профессиональной деятельности. Известно, что к тому времени с Сурковым начинает приятельствовать депутат Вадим Бойко, через которого будущий царедворец будет лоббировать законы. В СМИ утверждают, что якобы «тогда в Госдуме еще не сложилась практика и система проталкивания нужных законов, и все строилось по простой, еще советской схеме: руководителя фракции вызывали в Кремль и там доходчиво объясняли, как нужно голосовать, при этом суля какое-то вознаграждение и «откат». Все остальное проходило абы как и абы где. Говорят, что если бы не изобретательные ребята Сурков и Бойко, которые разработали тактику лоббизма и четкий прейскурант на услуги депутатов, то последние продавались бы просто-таки за банку тушенки». Не берусь ни отрицать, ни подтверждать вышеизложенное, но если это действительно так — то Сурков и впрямь дерзкий парень.

Скоро амбициозного профессионала заметил Петр Авен. Авену, недавно уволившемуся с поста министра внешнеэкономических связей России, были нужны преданные люди для раскрутки Альфа-банка, который, по замыслу, должен был стать девятым валом звериного капитализма. Известно, что он был надежно привязан к американским кредитам, то есть деньгам демократических кругов Америки. Пресса упоминает о связи Альфа-банка со спекулятивной финансовой компанией Merrill Lynch, которая выступила идейным наставником передовой российской кредитной организации. Владислав Юрьевич сразу получает назначение на должность вице-президента по PR. Другим вице-президентом стал его старинный приятель Вадим Бойко.

Это было время семибанкирщины, группа олигархов имела все рычаги давления на власть — она и делала эту власть. В золотое время другого интригана — Бориса Абрамовича Березовского — политика строилась не на идейных платформах, а на деньгах. Сурков занимался коммуникацией с Государственной думой и Советом Федерации, такое взаимодействие хорошо работало как на федеральном, так и на региональном уровнях. И когда весной 1999 года Кремлем была поставлена задача купить всех, чтобы Ельцин остался на посту, — молодой демон-поэт номер 2 был брошен на выполнение жизненно важного заказа.