Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Молодой и нагловатый Сурков заявил, что «пора уже начинать действия по нейтрализации усилий Бориса Березовского, направленных на дестабилизацию внутриполитического положения России». В образе железного комиссара Сурков теперь низвергает своих бывших соратников и патронов. Противостояние царедворцев заканчивается удалением Бориса Абрамовича в Лондон, откуда он уже больше не вернется. Сурков же торжествует, разыгрывая очередной спектакль, где главные роли отведены уже неопасному Зюганову и лидеру самой современной в России партии писателю Лимонову.

«Есть люди, навсегда потерянные для партнерства, — язвительно заявил в своем программном интервью «Комсомольской правде» Владислав Сурков. — Фактически в осажденной стране возникла пятая колонна левых и правых радикалов. Лимоны и некоторые яблоки растут теперь на одной ветке. У фальшивых либералов и настоящих нацистов все больше общего. Общие спонсоры зарубежного происхождения. Общая ненависть. К путинской, как они говорят, России. А на самом деле к России как таковой. Ничего удивительного. О таких писал еще Достоевский. И сегодня все эти Смердяковы и Лямшины приятно проводят время в разного рода комитетах по ожиданию восьмого года, где проповедуют целесообразность поражения собственной страны в войне с террором. Бог им судья. Справимся без них».

Тогда Эдуард Лимонов живо заинтересовался кремлевским серым кардиналом. Он объяснял это тем, что государство впервые «непосредственно к нам обращается», минуя инстанции прокурорские, судебные, охранников тюремных и прочее. Просто «серый кардинал» обратил свой взор «на нас». «Но если говорить серьезно, то я просто считаю, что мы — Национал-большевистская партия — заслужили, безусловно, за последние годы это внимание. И последний год вы видели все это, после того как я вышел из тюрьмы, насколько наши удары по власти сыпались один за другим. И всего этого апофеозом стал — должно это казаться власти наглым — мирный захват Министерства здравоохранения как реакция на отмену льгот для 103 миллионов, я подчеркиваю, наших сограждан. И конечно, сейчас, 5 сентября, начинается процесс над семью нашими товарищами, и мы достали власть, мы себя проявили как самый мощный авангард оппозиции».

Лимонов не лукавит — национал-большевики действительно заслужили внимание своими отчаянными политическими акциями, которые для Суркова были как кость в горле. Но все-таки есть подозрение, что отношение к Лимонову у Суркова было скорее ревностным. Вот сдался ему лидер нацболов! Но нет, он с 2004 года публично посвятил себя борьбе с писателем и его соратниками. Никто не удостаивался чести быть номером один у всесильного кремлевского интригана. Не секрет, что Владислав Сурков, которого считают идеологом путинского режима, черпал вдохновение у Эдуарда Вениаминовича. В интервью французскому изданию L’Obs Лимонов подчеркивает, что, по сути, у Суркова не было собственных идей. Он брал их у правых и левых, а потом соединял их вместе.

«В отличие от него, у меня есть собственные идеи, — говорит Лимонов. — Я не правый и не левый. Моя первая партия была наполовину правой и наполовину левой. Это стало новшеством в идеологической среде. В современном обществе невозможно сохранить подобную идеологическую чистоту времен Французской революции. Наша действительность приобрела гибридный характер. Так, например, у нас есть Компартия, которая верит в Бога и церковь. Я же — еретик».

В интервью он сознательно — и по праву! — уничижительно говорит о демоне-поэте Суркове. У поэта ведь не может не быть идей, как уж Лимонову этого не знать. Так или иначе, многие источники отмечают, что Сурков — мизантроп, скрытен и замкнут. Но когда надо, может сыграть и открытость, и откровенность, сдобренную юношеской робостью и смущением. Люди, которые имели возможность близко наблюдать Суркова, отмечают, что в душе он относится к человечеству с презрением, считая себя ницшеанским полубогом, сверхчеловеком, и из-за этого часто скрывает свое раздражение сарказмом и едкой иронией. Качества Мефистофеля здесь точно присутствуют.