Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

С легкой руки Владислава Юрьевича режим Путина был подведен к катастрофе — игры патриотов сменились на массовые протестные выступления. Болотная, Сахарова, 2011 год показали, что злая машина сурковской политики дала сбой. Оправившись после первых волнений, Сурков бросил все силы на подавление, подкуп и сведение на нет результатов протеста. Удар он, надо сказать, выдержал. Это, пожалуй, и был последний аккорд Владислава Юрьевича в роли «серого кардинала». «И вот тут возникает вопрос — а что мы охраняем? Кто захочет охранять коррупцию, несправедливость? Кто захочет защищать глухую и тупеющую на глазах систему? Никто! Даже те, кто является частью этой системы, не захотят. Потому что не чувствуют своей правоты», — означали ли эти слова колебание Суркова в сторону бунта? Не знаю. Он сам был демоном и умел придать сакральность своим вождям. После ухода с поста главы администрации президента он даст откровенное интервью «Русскому пионеру», в котором представит президента мистическим всадником, посланным России Провидением.

«— В божественном масштабе мое увольнение ничего не изменило. Так что и думать иначе причины нет. Да, Бог. Да, призвал. Спасать Россию от враждебного поглощения. Белый рыцарь — и очень вовремя. В последний, можно сказать, час. А уволил по моей просьбе. В который раз — отнесся с пониманием. Спасибо.

— Ты обещал рассказать о причинах ухода, когда это будет уместно. Это время пришло? В чем причины? Не жалеешь, что ушел? Некоторые считают, что это было просто эмоциональное решение, связанное с сиюминутными вообще-то проблемами.

— Ушел по собственному желанию. Так в указе президента написано. Так и есть. Решение было, конечно, эмоциональное. Как и все серьезные решения, принимаемые нормальными людьми. Эмоция длилась года два. Так что ничего сиюминутного.

— Теперь, когда жизнь изменилась, как себя чувствуешь? Легче? Свободнее?

— Почему свободнее? Я не в неволе был, а в хорошем деле. Большом и славном. Так что чувствую себя как всегда. Всегда свободно.

— Что значит для тебя свобода?

— Сартр сказал: «Человек обречен быть свободным». Вот есть в свободе эта безысходность — нельзя выйти за пределы того, что беспредельно. Свобода — это религиозная проблема. Нерастворимости души. Неизбежности отделения и отдаления всего от всего. И главное — недостижимости смирения.

— Какая-то свобода у тебя… нелегкая.

— Какая есть.

— А как же тогда извечная борьба людей за свободу? Жажда свободы? Что-то я сомневаюсь, что люди жаждут того, о чем ты говоришь.

— За жажду свободы часто принимают простые муки зависти. Или симптомы сексуальной недостаточности. Или недоедания. Переедания… Зачем жаждать, когда в каждом обыденном человеке этой самой свободы целый океан? Не вопрос, где ее взять. Вопрос, как с ней быть. Я, разумеется, не о политике. Не о правах человека на бесплатный сыр и говорение вздора. А именно о свободе.

— Ты ошибаешься часто?

— В мелочах постоянно. Но от таких ошибок толку мало. Зато два-три раза мне удалось ошибиться по-крупному. И очень удачно.

— Это как?

— Теория ошибок. Краткий курс. Пройдя точку невозврата и вдруг осознав, что ты на ложном пути, не дергайся. Смело иди неверным путем. Только внимательно смотри по сторонам. И что-нибудь хорошее найдешь. Хотя и не то, что искал. Не та дорога часто проходит по удивительным местам.

Неверный путь в Индию привел Колумба в Америку. Евклид почему-то думал, что параллельные не пересекаются. Досадное недоразумение! Но его метод, построенный на неадекватном представлении о пространстве, позволил создать прекрасные города и великие машины. Таких примеров тьма. Ошибки хорошо продаются. Они работают. Вся история человечества — утилизация побочных эффектов от наделанных ошибок.

— А когда ты был прав?

— Тоже бывало. И не раз. Но я редко такие случаи запоминаю. Не умею наслаждаться своей правотой. У меня другой тип тщеславия».

…В столице, на улице Чехова, рядом с психиатрической клиникой, находится музей кукол супруги Суркова Вишневской. Говорят, что и сам Владислав Сурков любит играть в куклы. В одном из таких мифов его якобы наблюдали в запасниках музея, когда он выстраивал с игрушками, подобно Карабасу-Барабасу из старой сказки про Буратино, разнообразные зловещие мизансцены. Известно, что он обожает дорогие машины и был одним из первых чиновников, пересевших на иномарку, когда все другие еще ездили, по рекомендации Бориса Немцова, на отечественных черных «Волгах». Эдуард Лимонов все-таки отдаст должное Суркову и назовет несостоявшегося театрала и сбитого летчика «кремлевским демиургом, чья деятельность страшно впечатляет»: «Он превратил Россию в великолепный модернистский театр, в котором испытываются древние и новые политические модели», — бросит Лимонов. Добавить нечего.

Глава 10. Григорий Явлинский. Яблоки и лимоны

Любые «если» и «кабы» Ведут на новый тур.

Б. Березовский